Сибирские огни, 2005, № 10

ЛЕВ ТРУТНЕВ № МОЛОДО-ЗЕЛЕНО — Все, Стрелец, последнюю недельку гуляю— вМорфлот иду... И пошло-поехало, понеслась душа в рай. Разве можно передать словесно тот охват чувств, которые возникают в шумливом настое молодежного гулянья? Они почти гасят мысли, и движешься, и говоришь, подчиняясь в большей степени чув­ ствам нежели разуму. Вот и я через некоторое время выскочил в круг, на пляску. А затянула меня в него Маня Огаркова. И на руку мне — подвижка на мою задумку: пусть все видят, чтоянагулянье, ауйти с улицыможно ивтихаря, незаметно. Стукнул якаблуками в набитый до кирпичной твердости земляной круг и пошел, пошел туда- сюда, ловя звуки гармошки, хлопая по бедрам руками и видя лишь трепыхавшуюся юбку Мани да белое пятно ее улыбчивого лица. Ближе оно влихом вызове, в искро- метности глаз, дальше. А тело играло всеми жилками, налитыми мышцами, и вроде земли не было подо мной, а парил я в мареве охмеляющего буйства. — Во дает Стрелец! — уловиля все же чей-то возглас. Это кто-то из прирощин- ских парней, с дальнего края старой улицы пробасил— толпились они по правую сторону круга. — Рвет подметки, ашмару проротозеял. — Говори. Небось сам ее шпокнул, а на иконниковских сваливат... Кактокомшибануло меня от этих слов. Спружинили ноги врезком останове, и вот они— ухмыляющиесялица часто враждующих с нашимкраемпарней. Сошколь­ ных скамеек, от самого первого класса, частенько схватывались мыс ними, разбива­ ли друг другу носы, мирились и снова ссорились. Они— тульские, мы— орловские. Наши прадеды и деды переселялись из приграничных деревень тех губерний, не редко конфликтовали. Так и повелось. — Кто это сказал?!— резко вскинулся я, оглядывая ехидные лица. С полминуты длилось молчание, переглядывание, а яждал, стиснув зубы. — Ну я, а что?— вылез из круга Серега Усков. Знал я его, ерепенистого, зубо­ скала и подковыру. Ивот он передо мной— плотненький, вровень ростом, нагловато усмехающийся. При виде искривленных восклабе тонких губ паскудника, из-под которыхторча­ ли крупные зубы, еще больше токнула мне кровь в виски, и я, почти не осознавая, резко, коротким тычком, ткнул ему под грудь. Резиново спружинило под моим твер­ дым кулаком, и Серега сломался вперехвате, закашлялся, но тут же кинулся на меня головой вперед. И если бы не моя увертливость, то прошиб бы он мой живот под печенку. Но я ловко отклонился и подсек Серегины ноги сапогом. Шмякнулся он лицом в спорыш, паханул носом землю, и я придавил ему шею ступней. Кое-что, кроме приемов бокса, осваивали мы с Виктором по книжке на чужом языке. Ее, с рисунками по боевым приемам, привез еще отец Виктора с «финской» войны. Наторели мына простых комбинациях, подсекая и перехватывая друг друга, и пригодилось. Скосил я глаза— вижу с двух сторон заходят, итут Паша вклинился медведем, растолкал кучу, а против него и не каждый взрослый решился бы подняться, не то что эти молодяки: мою самодельную штангу, поболее двух пудов, он без всякой тренировки выжимал раза вдва больше меня. Будьдругое время, другие обстоятель­ ства, и мог бы Паша взлететь высоко в большом спорте. Охватил он меня, каквхомут засупонил, иповел кнашимребятам. Опятьразго­ воры, одобрение, дружеское участие. Потолкался я среди них еще с полчаса и неза­ метно, выбрав момент особо лихой пляски, сиганул через прясла вогород и на зады: на другие танцы был я нацелен, с другими мыслями... Ночь. Плотная темень по лесам. Шорохи, неясные звуки, легкие порывы про­ хладного воздуха идумки, думки... Где быстрым шагом, где пробежкой, отмахал ядо Иконникова знакомую дорогу часа за полтора и, крадучись, по теням палисадников, стал продвигаться к далеким звукам непривычной музыки. И чем ближе и яснее становились слаженные звуки духового оркестра, тем тревожнее стукало сердце. Хоронясь за густотой разросшихся акаций, вглядываясь впространство и прислуши­ ваясь кблизким голосам и смеху, яподобрался ксамому ограждению танцплощадки с глухой, у оркестра, стороны. Приник к нагретым за день доскам и стал высматри­ ватьтого, ради которого хитрил весь вечер, и скоро заметил подонка в вальсе с какой-