Сибирские огни, 2005, № 10

Шура неШура сидела за столом вприемной: коса завитая вбаранку на затылке, высоко, чопорно; лицо, хотя и юное, но с каким-то едва уловимым налетом взросло­ сти; грудастая, большая и крепкая, она выгляделаявно старше своих семнадцати лет. Почти ровесницамне, всего-то на три месяца постарше, а возьми же— интеллиген­ тная дама и все тут. Не надолго потеплели ее глаза, какя объявился у порога, и тут же задернулись немотой официальности. — Там?— поздоровавшись, кивнул яна кабинет председателя. Шура молча поднялась, высокая, на крепких ногах, и шагнула кшироким две­ рям. Я остановился, окидывая взглядом большой, заваленный бумагами, стол, ни­ чуть не тревожась. — Заходи,— выскользнув из-задвери, махнула рукойШура. Хрипатый сидел за огромным, по нашим понятиям, столом, спиной в угол, вскинул голову взализанных волосах с тупым икороткимподбородком и, не ответив на мое приветствие, буркнул: — Чего тебе? По его интонации, вопросу, я понял, что не даст он мне никакой справки, и сердце как упало. Стараясь держать крепость в голосе, я стал объяснять причину прихода. Маленькие, почти бесцветные глазасельского главыи партийного секрета­ рябудто ощупывали меня, так едко давил его взгляд. — Ясно, — Хрипатый махнул рукой, — дальше можешь не объяснять. Не дам я тебе справку. Если всех начнем отпускать, кто будет в колхозе работать? Хлеб выра­ щивать, коровдоить, скот пасти, старики?’.. Слушаля его, и слабая надежда надобрый исход, где-то еще таившаяся до этого вглубине сознания, уходила. ГлазаХрипатого, вроде выцветшие, вдруг потемнели, расширились слегка рас­ косые, еще больше закосили: глаза не человека— волка, и даже холодоктронул мою хребтину. — Не имеете права не пускать учиться, — все же не падал ядухом. — Тебе предлагали учиться— ты кочевряжился, а право у нас у всех одно— строить коммунизм, и мы не остановимся ни перед чем, чтобы достичь этой цели... Итут, какоборвалось у меня что-то вдуше, зауросило, попер и я нахрапом: — Своих вФЗУ отправляйте, как подрастут, астроить коммунизм скорее цель, чем право. И право учиться законом дано. — Ишь ты, законник! — вовсе выпучил глаза Хрипатый. — Тыу меня будешь законы искать на скотоферме, в навозной яме!.. Что было жечь душу. Повернулся яи хлопнул дверью, не забыв кинуть Шуре: — Не плохо устроилась: чисто, сытно и, поди, еще щупают. Покраснела моя школьная завлетка, атеперь милашка друга, но смолчала, а я, не останавливаясь, махнулна выход. Куда идти? Кому что сказать? Где искатьсправедливость? Закусил удила Хрипа­ тый— никакими судьбами его не стронуть. Да и что ему чужие судьбы? Поди, ни одну сломал вармейскомполитотделе?Из-задеда, чтоли, такон меня ненавидит, или все люди для него ничто, солома, навоз? Вон итетке Дарье не посочувствовал. Не­ бось, припомнил, как она его отринула, выбрав моего деда... Думалось горько, а ноги несли к Ван Ванычу, в школу. Кто-кто, а он-то посоветует, как быть в таком случае. Понимал он подоплеку прав бесправного человека, видел многое поглубже других, да и партийную систему знал. К тому же Хрипатый с ним считался: не так просто подмять заслуженного учителя и тоже партийного. Даже тот случай с поте­ рей портфеля не стал использовать козырно... — Раз ИльяЛаврентьевич уперся, — хмурил брови Ван Ваныч, — сдвинуть его невозможно. Только начальство он слушает, аначальство его врайцентре. Сходи на прием врайкомпартии. Кпервому не лезь— не примет или отправит вобщий отдел. Погонец не шибко посчитается с заведующим отдела— он сам в партактиве, а вот второй секретарь— Свитков, мужик внимательный. К нему и попробуй попасть... ЛЕВ ТРУТНЕВ я т ь МОЛОДО-ЗЕЛЕНО