Сибирские огни, 2005, № 2

На другой же день он подал на меня в суд «за оскорбление чести и достоинства». А я, хватившись перед первым походом в судилище той самой злополучной папки, ее не обнаружил. Из сейфа пропала... Сколько же заплатил Налим секретарше моей?.. Меня-то она уже до отчетно-выборного списала... Суд длился два года и вымотал меня так, что победе толком я и не порадовался... Перед одним из судебных заседаний имел неосторожность сказать Налиму: — Ведь старый уже. Подумай, как умирать будешь... Мигом слова мои были истолкованы как угроза. Истец утверждать стал, что ответчик, то есть я, замыслил расправиться с ним физически!.. А ведь и не думал я, что в тех словах моих — жуткое пророчество: умер Налим скоропостижно года через четыре после суда, успев до этого побегать резво по инстанциям, уже не только меня, но кого-то еще обличая. Труп недели две лежал в запертой квартире: ни одна из двух дочерей, живущих в Томске же, к нему не загля­ нула— практически не общались с папашей. Соседи забили тревогу, вонищу учуяв. Непросто было, слыхал я, укладывать разваливающееся тело в гроб... В те дни, когда Налим только привлек меня к суду, вдруг вышла в главной облас­ тной газете обличительная статья еще одного писателя — новоиспеченного. Того самого Тихона, дружка моего бывшего. Начало статьи, правда, к жанру эссе вроде бы тяготело — с размышлизмами на общелитературные темы, но чем дальше, тем конкретней: в Томске, мол, замерла литературно-критическая мысль (потому и ре­ шил он, видать, из поэтов в критики податься); а уж к финалу еще злободневнее и просто злей: руководству, мол, писательской организации критика вообще не мила ни в какой форме, оно, руководство, большевизмом опасно заражено!.. Фамилия моя не называлась, но в городе многим стало ясно, против кого эта статья. Оглашенное областное радио, запахом жареного взбодрясь, подвякнуло: «Скан­ дал в писательской организации!» Меня это задело куда меньше, чем пасквиль быв­ шего друга. Хотя и понимал я, что у Тихона для выпада против меня причина очень весомая: женушка его на какое-то время ко мне нежностью проникалась... Но лучше бы он меня на дуэль вызвал, что ли... Его потрясающе энергичная жена к тому времени потеряла всяческий интерес ко мне: ее супруг стал, наконец, писателем- профессионалом! И она, азартная и предприимчивая, немедля подзадорила мужень­ ка, которого стала ласково звать Тихоньким, замахнуться сразу на пост главы писа­ тельской организации. Многие «собратья по перу», как бы невзначай, стали гово­ рить мне, что получили от Тихона письма, в которых он уведомлял «милостивых государей», что решил выдвинуть свою кандидатуру, просил поддержать. Кое-кого из писателей такая альтернатива взволновала, звонить мне стали... — Стану я над этим голову ломать! До отчетно-выборного еще больше месяца, а у меня отпуск... — отвечал я и уезжал в Межениновку, где неожиданно для себя затеял строительство дома, верней, небольшой бревенчатой избы. Готовый сруб в Межениновке присмотрел. Продавался он по цене, как знатоки мне сказали, совсем невысокой, но сперва я лишь вздохнул печально, осознавая, что таких денег никогда и в руках-то не держал. А ночью мне этот сруб приснился светленький, ладно подогнанный, для себя ведь хозяин ставил, для зимней стайки, да возмечтал вдруг, новыми веяньями увлеченный, стать «вольным фермером» в заб­ рошенной таежной деревеньке, откуда он родом, вот и продавать пришлось... Елена давно поняла: если мне что в голову войдет — поленом не выбьешь. Поехала со мной сруб смотреть и сразу загорелась: «Давай попробуем деньги за­ нять!» — Дохлый номер, — мотнул я головой. — Да и отдавать как?.. Впервые в жизни кое-что продали, умудрились подзанять, и перевезли сруб в разобранном виде на подвернувшемся тракторе. Без друзей мне его бы не собрать— это уж точно «дохлый номер». Хорошо, что остались все же друзья. На помощь пришли заматеревшие уже ребята из бывшей моей литстудии, которую кто-то окрестил в шутку «Школой любви». Один из них — Вовка Антух, который уже возникал в начале этого повествова­ ния, недомерок, с перебитым в давней драке носом и недокомплектом по этой же причине передних зубов, страстно-угрюмый и даровитый поэт. Антуха в Межени- АЛЕКСАНДР КАЗАНЦЕВ ШКОЛА ЛЮБВИ