Сибирские огни, 2005, № 2

АЛЕКСАНДР КАЗАНЦЕВ ШКОЛА ЛЮБВИ — Знаю твое «дело», зятек, не пудри мне мозги, — проявил сногсшибатель­ ную проницательность и памятливость несостоявшийся мой тесть. — С приездом, что ли?.. — Да уж скоро уезжаю... — забормотал я. — Вот повидаться хотел или хотя бы голос услыхать... — А потом стишки написать про это, да?.. Нет, зятек, это я тогда, в лесу, слаби­ ну дал... Все это, а особенно слово «зятек» произносил он с усмешкой, явно заключая этим его в кавычки. И намек его про стишки я сразу понял: в один из прошлых своих приездов оставил я в редакции зыряновской газеты цикл любовной лирики, там были и стихи, посвященные Ромашке, даже имя ее называлось, но публиковать просил под псевдонимом. Только, видать, не всех удалось ввести этим в заблуждение. — Не для стихов— для души надо! — взмолился я. — Который раз ты моей добротой пользуешься... — вздохнул отставной шахтер. И дал номер. Она узнала меня сразу! И ее голос я узнал бы из тысячи, он не изменился ни­ чуть. Вновь, как когда-то, сердце стало колотиться в моем горле... — Костенька, нам надо встретиться! Непременно!Я сейчас отпрошусь... — так горячо сказала, будто и не было между нами лет, далей. — Только к друзьям твоим, прости, не пойду, жди меня через час у Дворца... Друзья мои, узнав, что я ухожу, сперва негодующе завопили, потом вникли все же в ситуацию, заставили умыться холодной водой, мускатного ореха пожевать и, облобызав меня на прощание, остались пить зато, чтобы у меня «все получилось». А я вскоре был уже возле белокаменного Дворца культуры, гордости всех зырянов- цев от мала до велика: «Такого и в области нет!..» — не зря же непременно с большой буквы произносят это слово мои земляки. Дворец стал единственным современным и в то же время роскошным зданием городка — построен на излете бурного разви­ тия горнодобывающей промышленности в Зыряновске, при «развитом социализ­ ме» еще. А в примыкающем к нему молодом парке, разбитом на месте высохшего болотца, все лето мирно паслись коровы, иногда они выходили зачем-то к фасаду этого «очага культуры» и, стоя на асфальте, внимательно разглядывали афиши, по­ рой оставляя после себя золотые лепехи. Вот такая невозмутимо-нахальная буренка и подошла ко мне, когда ждал я Ро­ машку на ступеньках крыльца. Она оглядела меня всего, будто бы с пониманием, огромными темно-карими очами и с грустью выдохнула: «Му». А мне в этом мыке послышался вопрос: «Ну?» А если пространней: «Ну чего ты здесь стоишь, рано поседевший, лохматый, хоть и не молодой уже мужик? Ну чего тебе, дураку, не хватает? Ну чего ты ждешь от этой встречи?..» Я свистнул и замахнулся на корову, она степенно ушла, но на прощание подняла хвост и выдала струю мочи под здоровым напором. Чем дольше не появлялась Ромашка, тем сильней колотилось мое сердце, тем меньше хотелось задумываться над какими-либо, пусть даже разумными, вопроса­ ми. И вдруг услыхал справа ее голос: — Костенька! Повернулся и не увидел ее. Верней, увидел не ее. Неподалеку стояла статная миловидная женщина, уже не кустодиевской, а ско­ рей рубенсовской кисти достойная, с чуть подкрашенной под рыжину коротковатой модной прической, с замшевой сумочкой на плече. Такая видная и ... совсем чужая... Но голос, голос-то прежний, ее! — Костенька, а я тебя со стороны парка жду. Что ж ты на самом виду встал? — и озорные лукавые смешинки в глазах знакомы, и эта ласковая улыбка чуть тонкова­ тых губ. Только никогда не было столько грусти в ее улыбке... Я представлял, как мы бросимся навстречу друг другу, обнимемся до хруста, сомкнем в поцелуе губы... Но тогда, действительно, зачем же я, идиот, встал на самом 58