Сибирские огни, 2005, № 2

в весну, любили мы с малолетней сестренкой лакомиться сосульками, вырастающи­ ми по утрам на кленах. Они сластили от кленового сока, казались нам не только лакомством, но и, при сверкании своем, волшебными палочками, с помощью кото­ рых можно сотворить любые радостные чудеса, только бы слово заветное знать... И осознавал я, с грохотом бросая куски льда в таз, что во взрослом мире нет никаких волшебных палочек, и волшебных слов нет, и чуда... А в сумерках густеющих пузырьки с «воздухом прошлых дней» во льду и не видны... Позже, когда стемнело, вывел из квартиры отца, весь день ведь не выходил. По­ шли в булочную. Вот там он меня удивил, испугал даже разговором с пожилой продавщицей. «А нет ли у тебя, Шура, посвежей хлеба? Булки две нам надо, не меньше, — сказал он каким-то неожиданно бодряческим голосом, не желая, видать, выказывать, что горем убит. Никогда прежде не видал я отца фальшивым... Так какой же из меня, к черту, писатель, если столь близкого человека толком не знаю!.. Шура тоже испугалась такой неестественности соседа, руками замахала: — Идите, идите!.. Занесу я вам хлеб, к закрытию свежий подвезут. Когда вернулись, еле уговорил отца хоть немного поспать. Сидеть у гроба оста­ лись мы с сестрой, две ее подруги да старухи две — те самые, что помогали обмы­ вать, Чекуриха и Трубникова. Бабки от нечего делать принялись у меня выспраши­ вать: «А чо ж это жена, так и не приедет?.. А дочке уже сколь?..» Но видя, что я отвечаю через силу, отстали, меж собой зашептались о чем-то. Кореянка и татарочка тоже шепотом рассказывали что-то сестре, явно желая ее отвлечь. А я вдруг почув­ ствовал, что голова и руки налились свинцом, веки тоже отяжелели, с трудом вели­ ким подавлять стал зевоту, кощунственную, казалось мне, у гроба: душа-то мамина, наверно, здесь витает, все видит!.. Но почти уже не чувствовал боли, отупение нахлы­ нуло вновь... Не глубоко за полночь вышел отец, сказал, что «совершенно выспался». Глаза у него красны. Спросонья или от слез? Да спал ли он?.. И тут все стали меня уговари­ вать, чтобы поспал: намотался, мол, за день... — Ладно, я немного, чуть-чуть... А прилег в бывшей «стариковской» и словно провалился в черную яму. Ничего не снилось— ни утешительное, ни горькое. Ничего... Следующий день как-то смазался в памяти, помню только тягостность его. Да еще то, что с утра и до полудня у нас почти никого не было. Это объяснимо: суббота, надо людям выспаться, прибраться в квартирах, на базар сходить и по магазинам — да мало ли забот и хлопот в первый выходной? Вот в той-то тягостной тишине понял я куда ясней смысл и даже необходимость того, чтобы вместе с родственниками усопших сидели у гроба другие, чужие им вроде бы люди. А то гроб стоит в пустой комнате, ничье внимание не привлекает, став будто бы мебелью уже... Вчерашний день был забит до предела, а теперь вдруг и делать нечего. Когда руки не заняты, опуститься им проще... Чтобы отца занять, попросил его выбрать фотографию мамину — на памятник. Вместе с ним все альбомы просмотрел — сокровищницы прежней, счастливой жизни. Отец выбрал снимок, где мама до бо­ лезни еще, красивая... Вырезал я фотографию овалом — больше отвлечься нечем... Хорошо хоть телеграммы стали приходить отовсюду — срочные, соболезную­ щие, не меньше десятка их. Из трех маминых сестер, выяснилось, лишь одна сможет приехать на похороны, тетя Оля, другим не успеть — далеко живут. Пришла теле­ грамма из дали дальней, куда забрался сосед-татарин, о котором, вспоминая дет­ ство, писал я не так давно в расхристанной «Поэме тридцатилетия». И подивился я: как же быстро дошла черная весть!.. Значит, не рухнуло еще былое геологическое братство... Много передумал я, сидя в тишине у гроба. И о своей смерти думал: что недолго уже до нее. Тогда ведь я еще считал себя если не гением, то чрезвычайно одаренным сочинителем, какие, знал я, больше тридцати семи редко живут. И свое тридцатипя­ тилетие осознавал спокойно, без надрыва вовсе. А в последнее время тем более: недолго ждать кары за подлость мою ... Вспомнился мне и мой предыдущий приезд в Зыряновск. 55 АЛЕКСАНДР КАЗАНЦЕВ ЗрШу. ШКОЛА ЛЮБВИ