Сибирские огни, 2005, № 2

Сказать ли? Лучшими стихами Виталия Штемпеля кажутся именно те, что написаны на «русском» материале. Здесь и частушеч­ ные «Ох, ребята, ох, вы хлопчики», и почти Твардовский «Дядя Вася», и многое другое, воспроизводящее жизнь рядовой, разночин­ ной, окраинной, России. Виталий Штемпель перетирает её до есенинского дна. Знаете, чем (хронологически) открывается его сбор­ ник? Вот чем: КОРОВА Родила, впервые, неумело. А в сарае сыро и темно. Облизала маленькое тело — Малое, раз только рождено. А хозяйка, не греша нимало, Тут же разлучила их стеной. И была права она, пожалуй, Вечною житейской правотой. Сена ей охапку накидала И ушла, зевая, на покой. В сумерках корова тосковала, Материнской исходя слезой. 1975 «Умри, Есенин, лучше не напишешь!» Наша «Стрела» в очередной раз начи­ нает превышать дозволенные пределы цити­ рования, но, в том и секрет бесхитростно­ мудрой музы Виталия Штемпеля, что она не поддаётся пересказу «своими словами». Ваш покорный слуга, отслуживший в литератур­ но-критическом цехе примерно столько же, сколько Штемппель в поэтическом, знает, что говорит. Вместо обобщающего заключения — очередное стихотворение этого «русского немца», которое автор написал бы сам, если бы умел и мог: Покуда по помойкам поесть искали детки. Покуда, как умели, пытались выживать, Бабка моя в шахте толкала вагонетки,— Ну, в самом деле, должен был кто-то их толкать! Покуда моя бабка ждала напрасно пайку, Такое время было — кого же в том винить? — Дед мой лес валил в изодранной фуфайке, Ну, в самом деле, должен был кто-то лес валить! И вот живём — не тужим. За что же жизнь хаять? Ну, что с того, что хочется норою волком выть? Не мой ли это голос меня увещевает: Ну, в самом деле, проще всё было б позабыть.