Сибирские огни, 2005, № 2

КНИЖНАЯ ПОЛКА Валерий СЕРДЮЧЕНКО ПОЭЗИЯ КАК ФОРМА СУЩЕСТВОВАНИЯ В очередного героя очередной «Стре­ лы» мы избрали Виталия Штемпеля. Кому- нибудь из присутствующих знакомо это имя? Почти ручаюсь, что нет. Докладываю: Вита­ лий Штемпель — поэт. Что не является никаким ни компли­ ментом, но, скорее, сочувственной конста­ тацией. Поэтами не становятся, ими рождают­ ся. Автору сего уже приходилось выражать сострадание этому антропологическому подвиду, появившемуся на свет в эпоху, ког­ да никто никого вообще не читает. Заявите- ка в нормальном человеческом кругу, что вы поэт, писатель, и вокруг вас образуется озадаченная пустота: «Смотри, мы думали, он нормальный, как все, а он, на тебе..., пи- са-тель. Ну его!» «Литеруроведения умерла»! — провоз­ гласил однажды с торжеством один из пер­ сонажей Фазиля Искандера. Не сегодня-зав- тра то же самое можно будет сказать и о ли­ тературе. Вот горестная ламментация изра­ ильского литератора Якова Шехтера: «Пишущие в Израиле на русском языке оказались в совершено удивительных, бла­ годатных для литературы условиях. Все по­ сторонние мотивы, могущие повлиять на творческий процесс, полностью устране­ ны — писательство не приносит ни денег, ни славы, ни даже популярности. А это зна­ чит, что в литературном процессе участву­ ют лишь те, кому это действительно нужно, те, кто не может без него жить. Искусство ради искусства в масштабе отдельно взятой страны.» А вот отрывок из интервью широко зна­ менитого в узких кругах Бахыта Кенжеева: «— Можно ли в Канаде русскому писа­ телю жить на литературные заработки? — Всех моих литературных заработков за семь лет тамошней жизни хватило бы лишь на то, чтобы оплатить проживание в кварти­ ре за два месяца». Но — «рождённые писать не писать не могут». Что же делать им, кого Бог и приро­ да (или дьявол) приговорили к писательству, как к форме существования? Чем им питать физический живот свой, если недавний чи­ татель превратился в телезрителя и посеще­ нию книжных магазинов и библиотек пред­ почитает круглосуточное бдение у «ящика для дураков»? Отвечаем: не сдаваться. Укрепить свою духовную мышцу и продолжать глаголать. Пусть вся рота шагает в ногу, один ты не в ногу. Пусть то, что именовалось раньше «свя­ щенным недугом», воспринимается нынче неизлечимой болезнью; пусть. Верность сво­ ему генетическому «дао» вопреки житейс­ ким обстоятельствам, здравому смыслу и вообще «всем чертям назло» вызывает про­ тиворечивое восхищение у автора этих строк. Итак, Виталий Штемпель — поэт. Боль­ ше о нём вашему слуге решительно ничего неизвестно. Однажды, w ithout any commentaries, в мой электронный почтовый свалилась гигантская стихотворная гроздь под названием «Песочные часы». Убедив­ шись, что стихи отнюдь не бездарны и буду­ чи любопытен, как старая сорока, забрался в спасительный «Рамблер», заказал назван­ ное имя, но и там обнаружил, что ничего не обнаружил. Корреспондент, приславший упомянутый «аттачмент», тоже замолчал, как в танке. В результате оказался в уникаль­ ной ситуации, когда биографическую ин­ формацию о человеке можно почерпнуть только из его стихов. Но, кажется, биография Виталия Штем­ пеля в основном из стихов и состоит. Когда Маяковского спросили, кто он, Маяковский ответил: «Я— поэт. Этим и интересен». Пред­ ставляется, что наш фигурант под этим отве­ том тоже подписался бы. Стихи не пишутся, не пишутся. Они, как звёзды, на виду, Они сквозь наши слёзы слышатся, Сквозь смех и радость и беду. Стихи не пишутся, не пишутся. Они рождаются, живут, Они судьба, а не излишество И вдохновение, и труд. 208