Сибирские огни, 2005, № 2

ра уже написано «за четыре года 24 рома­ на» для массового чтения. Тут и впрямь «очЕтыреешь». Он и ставит точку. И даже зачеркивает лишнее здесь же, публично, на виду у чита­ теля. Жирной демонстративной чертой. Но тут же спохватывается и начинает другой роман. О любви-нелюбви к «звездам» — эфира, бизнеса, поп-литературы. Роман по­ лучается болезненно-примитивно-фельетон­ ный. И еще разоблачительный. «Раздеваю­ щий» ньюсмейкеров столичной тусовки, которая хиреет («охиревает»!) без скандалов и скандальчиков. Зато одевающий Анисимо­ ва подростком. Тем, кем на самом деле яв­ ляется он, его детское самосознание, его по­ лудетское сочинительство. «Мятые штаны цвета кофе с молоком», «блуза с костяными пуговицами», стрижка моложавого цвета «шантрет» и бейсболка, придающая адапте­ ру «вид странный, но какой-то... лихой» — это портрет уже не Анисимова. И не его ро­ мана с телезвездой Ириной. И даже не «обу- керевшего» романа А. Слаповского. Это живая картина нынешней поп-киндер-про- зы, катастрофически не взрослеющей. До расстройств идентификации личности, пола, мозга, речи. И правописания. Вернее, пра- вопечтатния: «Это называется жить на автопилоте, действовать на автомате, или еще говорят на втопилоте, тольеко куда самолет летитЮ, не­ известно» (так в оригинале), — колотит паль­ цем по клавиатуре компьютера непоправи­ мо «расстроенный» Анисимов. Родиться ли ему «в третий раз», литературно и «физио­ логически», раздумывает автор-автопилот. Может, и да. Но ведь взрослеть-то все равно придется. Или лучше быть новорожденным пожизненно, глупым и чистым, как tabula rasa? И видеть сны, «яркие», с «несуразны­ ми сюжетами», к чему и приходит герой в финале. Ребячество это или творчество, судить одному Богу. И не иначе, как нашим писате- лям-букерианцам он заповедал: «Будьте как дети». Но не забывайте, что вы номинанты. Книга третья, мартовская Не забыла про это и Марта Петрова. Хоть шорт-листы Букера, как это трижды де­ лал А. Слаповский, не примеряла. Но намек в ее номинированном романе уже есть. Муж одноименной (автобиографической?) писа­ тельнице героини покупает ей «резиновые шорты». Якобы для фитнесса. Ничего подоб­ ного — для Букера. И ведь заслужила. Сво­ им неустанным трудом по благоустройству собственной квартиры, благопитанию соб­ ственного (правда, неоднофамильного) мужа-Васильева, по благопроизрастанию собственной дочери Фроси. И еще — куль­ туры, музыкальной и литературной. И все это в рамках отдельно взятой жилплощади. Без всякой там, понимаешь, клаустрофобии и Достоевских «подполий». Ну, что твой Робинзон, который без вся­ ких там Пятниц обустроил необитаемый ос­ тров в обитаемый. Аналогия, между прочим, полная. Ну, почти полная. Судите сами. Как и «Дневник» Робинзона начинается с 1-го октября записью «Проснувшись поутру, я увидел...», так и «Валторна» начинается с утреннего просыпания: «Разбудил сильный стук на кухне». Как один писал и писал, пока не «устроил свое жилье, привел в порядок домашний скарб», так и другая пишет и пи­ шет, покуда все не починит, не помоет, не уберет, не вылечит, не уразумеет и т.д. Разни­ ца лишь во временах года и настроениях. Ро­ бинзон пишет с осени, Марта, как нарочно, с марта. Робинзонова душа обращается к Богу, так как его душа до попадания на остров «не знала Бога», а «мартовская» душа — все больше к «Знамени». Иногда, правда (для баланса?), и к «Новому миру» с «Иностран­ кой». В остальные дни — как выпадет. Тут-то и заканчиваются аналогии и на­ чинаются, так сказать, контраналогии. «Я строго распределил свое время соответ­ ственно занятиям, которым я предавался в течение дня. На первом плане стояли рели­ гиозные обязанности и чтение Священного Писания — им я неизменно отводил извест­ ное время три раза в день», — записывает новообращенный Робинзон. Занятия Мар­ ты хоть и не столь благочестивы, но священ- но-обязательны. Причем кушанье консерви­ рованного лосося и вкушение барочной музыки 18 века значатся тут в одном меню. Как и «включение» мужа-журналиста, доче­ ри-школьницы и компьютера-работяги в одну «розетку» распорядка дня. С одной стороны, такая жизнь — кош­ мар, от которого спиваются или уходят к сек­ тантам, с другой — праздник. Это как по­ смотреть и что почитать. Читать же прихо­ дится урывками и часто на ночь. Зато всегда «в яблочко». Не иначе, Бог или Робинзон нужную страницу подсказывают. Если день складывается не очень весело, то она откры­ вается, как нарочно, в книге В. Франкла, пси- холога-утешителя. Мол, «чем больше чело­ век нацелен на наслаждение, тем больше оно от него ускользает». Значит, надо нацеливать­ ся на «неудовольствия». Идет день хорошо — открывается «Знамя». Там про счастье, которое всегда с тобой. Он говорил: «На све­ те счастья мало», она говорила: «Вот оно». И его так много, что только успевай, записы­ вай. «Приготовила обед», «поговорила по телефону с папулей», «нагрели воду, умы­ 204