Сибирские огни, 2005, № 2

АНАТОЛИЙ ЗЯБРЕВ МАЛЬЧИШКА С БОЛЬШИМ СЕРДЦЕМ Из таких разговоров можно было сделать вывод, что все старики сельские жите­ ли. Взяты по каким-то мелким делам. За крупные дела — не расконвоируют. В ту ночь из бригадирового шалаша слышался девичий смешок. А на рассвете кто-то из стариков, мучившихся бессонницей, приметил, как оттуда вышмыгнули Ольга с Аней. Девчонки располагались в одном шалаше с Дусей. А вскоре пигалицы перестали скрывать свои отношения с Куцем и Сеней, совсем переместились на жительство в их шалаш. Однако Дуся, рассчитывавшая на Сеню, решила всё-таки не оставаться без уте­ шителя. И решила, как видно, твёрдо. И наступление повела в мою сторону. Я хоть ростом и не вышел, плечами тоже далеко не Сеня, но... что-то приметила она и во мне, ещё и не нюхавшем женской плоти. Повела хохлушка Дуся, моя бывшая наставница по тапочкам, наступление по древнему неотразимому правилу: любовь мужчины идёт через брюхо. Стала она масла хлопкового в мою кашу подливать и приговаривать: «Ось, ишь, хлопец». По­ том, обнаружив, что в ближнем болоте обитают утиные выводки, и утята уже под­ росли, стала бегать туда и, изловчившись, добывать силками из конского волоса. Приготовленную дичь делила на три части: бригадиру, себе, и, конечно, мне, избран­ нику своему. Приговаривала, чтобы все слышали: — Хлопчика кормить надо, чтоб рос и чтоб старательно робил... Под словом «робил», понятно, старая соблазнительница (а она мне казалась старой), что имела в виду. Уж никак не работу на сенозаготовке, на которую ей было начхать. У хлопчика уши горели. Однако уплетал хлопчик утятину за милую душу. Чест­ но сказать, он, этот хлопчик, ещё не совсем догадывался, что от него требуется в дальнейшем, какая плата. Точнее, догадывался, но лишь туманно. И однажды «догадался» вполне. Она тихой кошкой среди ночи, когда хлопец, ухайдоканный работой на мётке стога, дрых, вползла и навалилась пышным телом. А в этот самый момент хлопцу приснилось, будто по малину отправился он и на медведя нарвался и медведь на него насел. Завопил хлопец во всю моготу так, что лошади в темноте отозвались тревожным ржанием. Бедная Дуся выскользнула, ошалелая, наружу. Куц, разбуженный шумом, пришёл, заглянул в шалаш, посветил фонарём: — Что тут? Испугался чего? — А? — не понял я, окончательно проснувшись. — Кричишь-то что? — спрашивал бригадир. — А-а... Да ничего... Утром Дуся, до общего подъёма, в смущении заглянула: — Халатик-то отдай, чертёнок пужливый. Жизнь в сенозаготовительном лагере продолжалась, хотя и с несколько иным эмоциональным окрасом, но продолжалась в прежнем порядке. После подъёма кось­ ба по росе, потом завтрак у Дуси, после завтрака одно звено шло на сгребание сухих валков, другое же — на метку. До полудня. Потом обед — Дуся стучала о подвешен­ ное железо обухом топора. И, если погода не мешала, после обеда снова та же грёб- ка, та же мётка — до захода солнца, дотемна. Подгоняли нас приезжавшие опера, они говорили, что метеорологическая сводка на следующую неделю неблагоприятная. Гнал темпы и бригадир. Дуся жаловалась на отсутствие достаточного провиан­ та, из которого она бы могла готовить бригаде полноценную еду, соответствующую физической нагрузке рабочих. — Седлайте лошадей, — Куц однажды отдал распоряжение, обращаясь к деду Спиридону и ко мне. — Езжайте по той вон дороге, километрах в трёх-четырёх за мостом, будет картовное колхозное поле, накопаете. Возьмите с собой пару матра- совок. Вот уж Дуся возликовала, когда молодая картошка ей была доставлена. Сотвори­ ла она блюдо отменное: картошка с грибами. Особый деликатес. Не только для зэков деликатес, но и гражданам на свободе, каждый это знает. Жарила она с картошкой грибы, в которых в берёзовом лесу не было недостатка. Всё было бы ладно, если бы бригадники не вздумали подбить Спиридона снова пойти на картофельный промысел — на этот раз уже без ведома бригадира. В компа­