Сибирские огни, 2005, № 2

ВОЗРАСТ Нынче песни поют, где ни слов, ни куплета... Может, вправду— теперь наша песенка спета? Стало зябче высокое солнце в июле, Стало в доме темней, хоть свечи не задули. Стали мелкими буквы, а дали— тусклее, С каждым днем удлиняются в парке аллеи. Стали выше ступеньки и тише -—трамваи, Чуть слыхать воробьев, что сбиваются в стаи. Стала вдруг каменистее к дому дорога, Стало некому: «Мамочка!» — крикнуть с порога. * * * Электрички на четыре голоса На Товарной станции поют. Серый дым давно мне въелся в волосы, Оттеняя вечный неуют. Где вы, семафоры многорукие, Бесконечный поворотный круг? Безнадежно прошлое аукаю, И кепчонка валится из рук. Где ты, детства тот пугачик пробочный, Начиненный спичками тайком? Где Мишаня с горки сортировочной С тяжеленным ржавым «башмаком»? С бывшим кондуктором повздыхаем мы, Изречет старик, хоть не речист: «Жизнь, как эшелон неуправляемый, Где от страха спрыгнул машинист...» АЗИЯ ...Здесь ржавый погонщик, надменен и яр, Бредет, опустив заскорузлые плечи, И, сплюнув сомнений тягучий нектар, Надсадно поет о тоске человечьей. Здесь лбы и дома в вековечной пыли, Столетья скворчат над коптящим мангалом, И время палящие солнца сожгли, А пепел шипит по бородам усталым. В двугорбой дали миражи... И сквозь них Бредут в паранджах к полысевшей мечети, Себя заточив в закоулках глухих, Гортанные звуки напрасных столетий. 8 Заказ № 374 АНАТОЛИЙ АВРУТИН НЕУПРАВЛЯЕМЫЙ ЭШЕЛОН