Сибирские огни, 2005, № 2

— Это ж, Костя, баба Яга сущая: тоща, как газета в профиль!.. Ну а я ведь про­ стой, как три рубля: мордой лица, видать, неудовольствие и выдал. . . А с чего мне, скажи, удовольствие-то поиметь? Губешки у нее синие, в ниточку, сука — навскид ясно, один глаз другого больше, но в каждом злопыхания до хрена: не Радж Капур к ней, видишь ли, пожаловал, а деревня навозная!.. Да я б таким, на месте газетчиков, запретил объявления давать... И ведь что обидней всего— даже ночевать не остави­ ла, курва, будто полез бы я на нее! Пришлось ночь коротать на лавочке вокзальной, на Томске-первом, а там разве выспишься?.. В электричку вошел — глаза сразу склеил. Разлепил — е-мое! — Костя из тамбура идет! А ведь и впрямь дядя Петя встрече обрадовался. И я — не меньше. Только я-то и в лучшие времена не говорлив — больше старика слушал да на вопросы отвечал. А у того теперь забота одна: жениться надо, невмоготу уже одному. Чуть не всех меже- ниновских разведенок и вдов перебрал — ни с одной не сладилось. («Им трактор мой нужен, а не я!») На дачных участках все лето незамужних бабенок охаживал, помогал им, ублажал всяко, к себе домой заманивал — передохнуть, чайку попить, а то и бутылочку уговорить. И гостевала у него не одна, да бестолку... («Полине своей ровню найду разве?») — Ты вот что, Костя, давай помогай мне, — не шутя уже, громко и просительно сказал дядя Петя. — Может, есть какая на примете: по соседству, на работе ли?.. Время-то нынче страшное, городские бабы в деревню охотней уезжать должны: у земли всё понадежней... Найди мне какую-нибудь, только не шибко старую, чтоб не корягой замшелой в кровати лежала. А то: плоховато без жены — бьется сердце об штаны! — Вот срамотень-то!.. — пропела за моей спиной одна из полузабытых мной теток. Другая солидарно подфыркнула: — Иному кобелю и в старости покоя нет! — Так я же и хочу успокоиться, — обернулся дядя Петя к теткам. — Может, кто из вас меня успокоит? Вместо ответа пожилые товарки отсели подальше, на освободившуюся лавку. — Вот, Костя, моя, эта... трагикомедия, — вздохнул дядя Петя. — Внутри-то я молодой, тебя, может, моложе, а снаружи — пень трухлявый. Ровесниц моих уже на печь ухватом подсаживать надо, а меня вот бес к тем толкат, кто лет на двадцать- тридцать моложе. Кого ж винить, что от них мне ноль внимания?.. Найди мне, Костя, подходящую, без норова, а то одичаю. Скажи: мол, веселый дед, ласковый, книжки читает, поет под балалайку, квартира есть, трактор есть, мотоцикл «Урал» в придачу— чо еще надо-то?.. Найдешь такую— любить ее буду до смерти. Как жену покойную... Увлажнились глаза дяди Пети, на широком бугристом лбу тоже капельки высту­ пили, и понял я: и впрямь помогать надо... — Ладно, — сказал, — попробую, есть на примете: бухгалтерша наша, еще кое- кто... — Во, молодец!.. Ты ведь стихи пишешь — понимать должон: нельзя же без любви, верно?.. — опять повеселел дядя Петя. — А уж я на твой выбор положусь — у тебя глаз-алмаз: Елену ведь себе нашел! Без лести и без тени сомнения сказанул старик такое, вот и отозвались во мне слова его малиновым звоном. — А зря ты Лену с собой не взял— зашли бы ко мне, посидели... — сказал дядя Петя, когда сошли мы на межениновский перрон. — Да вот, одному захотелось побыть. — Неприятности поди не кончились? — Новые, похоже, начинаются. — Ты, Константин, это, заходи ко мне сёдни, ладно?.. Поговорим, расскажешь, кто тебя допек — вместе морду пойдем бить. — Так и мне самому тогда морду бить надо... Неохота про всю эту мерзопа- кость рассказывать, а зайти — можно, если успею. — Успеешь! Мороз тебя поторопит, однако... Не забыл, где я живу? Вот и заходи погреться, — и заковылял косолапо в сторону совхозной водонапорной башни. Ну а 99 АЛЕКСАНДР КАЗАНЦЕВ ШКОЛА ЛЮБВИ