Сибирские огни, 2004, № 11

ми на холсте, — кристалл покоится, играя, на выгнутой ладони Ани, и сама Аня на него удивленно смотрит такого же цвета глазами... Признаемся: Мягков, помимо всего, — самодеятельный художник, многие его картины, — маленькие, не более раскрытой школьной тетради, — висят у друзей и знакомых. Но поскольку его картины странноваты и примитивны по рисунку, их располагают хозяева то в прихожей, то на даче, а то и просто суют за шкаф, но когда Миша приходит в гости, достают и вешают на видном месте. Все они, его цветастые творения, посвящены камням, одни самоцветы служат глазами неведомого Змия, другие в огромном количеств сыплются изо рта кричаще­ го стихи Маяковского... А вот камень, который он никак не может изобразить. Он в который уж раз задумался над куском таймырской руды размером с полкирпича. Тяжелая, как сви­ нец, искристая, с неожиданными изломами, она содержит в себе, можно сказать, всю таблицу Менделеева — и золото, и платину, и палладий, и никель... это кое-что, как говорит Фишман... Не Мягков, разумеется, открывал норильскую руду, это сде­ лал бывший лагерник, великий человек Н. Н. Урванцев — неспроста его прах вместе с прахом его верной жены захоронен в Норильске на Нулевом пикете... Миша помо­ гал при уточнении запасов Талнаха... До чего же хмурый, черный, как злоба или месть, неподъемный камень! Говорят, так выглядит, если взлететь выше земной ат­ мосферы, космос. Никакой он не синий! Этот образец надо оставить. Когда Мягков поймет, как его можно нарисовать, тогда можно будет отнести в музей. Губернатор сказал, что администрация оплатит часть коллекции Мягкова. Если дадут хотя бы пару тысяч, Миша купит жене хороший белый плащ, три тысячи он добавит, — держит в «заначке» с прошлого года. Ко дню геолога впервые за все смутные времена давали премии, и он сунул свою в кармашек кожаного очешника. Вместе должно хватить. А если деньги останутся, Миша и себе купит кое-что: колон­ ковых кистей, хотя бы парочку, берлинской лазури, олифы... Если Андреев не обманет. Понимает ли он, губернатором какой земли стал? Он услышал, как Аня пришла, сунула ключ в дверь, — а там его ключ! — и метнулся к дверям. Работу он уже закончил: заново завернул камушки, сложил их в коробки из-под телевизора, кухонного комбайна и «глобуса Чижевского», где преж­ де они и лежали, и крепко поверху обклеил скотчем, чтобы при перевозке и перенос­ ке не развалились под тяжестью. — Что-то ты сегодня поздно!.. Детки обнаглели? — буркнул Миша, с жалостью глядя на бледное скуластое личико жены под зеленым беретом. А это что? У нее на руках какой-то грязненький котенок. — Пока держи, — протянула она его мужу. — На улице сидел у нашего подъезда и плакал. Может, оставим у себя? Пока она переодевалась в спальне, Миша так и стоял в прихожей, держа на ладонях мокрого, трехцветного котеночка с холодными подушечками лап. У него под левым глазом, возле носика, расположилось, как синяк, рыжее пятнышко. Да и на носике самом, на розовом, черная точка с этой же стороны. — Сейчас омлет пожарим. Не обедала? Ну, конечно же, нет. Проклятые студенты! Чтоб у них жвачка из носу вылезла! А у нас губернатор был. — Он коротко поведал о спасительной идее, которая родилась в музее геологии. — А этого на пол? — Повер­ тев зверюшку, Миша буркнул: — Это кошечка. — Опять? — Аня вышла из спальни, прошла в ванную умыться. — Опусти на пол, позови. Не глухая? У Мягковых была уже кошечка, в прежнем доме, год назад, подаренная соседя­ ми, белая, на высоких ножках, неописуемо красивая, но, как вскоре выяснилось, напрочь глухая. И Мягковы сами, по неопытности и глупости, ее погубили: не захоте­ ли, чтобы имела деток (глухая же, родит глухих), да и кричать будет, мучиться и Мяг­ ковых мучить, когда подойдет время гона... Они отвезли ее в ветбольницу, и кошечке сделали операцию. Аня сшила и надела на нее жилет, чтобы случайная грязь не 7 Заказ № 318 РОМАН СОЛНЦЕВ gfCu СМИРЕННЫЕ ЛЮДИ