Сибирские огни, 2004, № 11

РОМАН СОЛНЦЕВ СМИРЕННЫЕ ЛЮДИ Да какой он красавец? Большой, да, рослый, да, а нос толстый, как накладной у Деда Мороза, и губы обиженно-толстые, плешь просверкивает на макушке, а над ушами плотные седые нашлепки волос, как белые наушники плеера или облака по бокам планеты Земля. На вид Миша обманчиво простоват, смеется любой шутке, сам порой ляпнет что-нибудь из забавных изречений геологической юности, напри- мер: «Дай в зубы, чтобы дым пошел!» (в смысле: дай закурить), а порой вдруг заду­ мается, как говорится, на ровном месте — и надолго. Когда добьешься его внимания, растерянно улыбнется и не сразу поймет, о чем вы... — Мягков! Ты что наденешь? Ты что-нибудь наденешь?! — Не бойтесь обещанного тигра, а бойтесь неожиданного зайца. — Что это? О чем ты? — Читал где-то, у китайцев, что ли... — В этом весь Мягков. На дворе конец мая, тепло, снова обещают грозу. Она взяла зонтик, он, вопроси­ тельно глянув, натянул тесноватый, черный кожаный пиджак с паутинками старости на сгибах. Только хотели уходить— в дверь постучались, звонок Мягковы еще не купили. — Кто там?— Аня отперла, и на пороге возникла несчастная соседка Зоя Иванов­ на Ишимова, сжимая в кулаке платочек и кивая круглым личиком. Она со своим мужем и двумя дочерьми ютится теперь в одной квартире №29 с Геворкяном Анас­ тасом Сергеевичем, который, правда, семью свою с Севера пока еще не привез, но одну большую комнату занял. Трудно сказать, какой была прежде Зоя, наверное, румяной, бойкой — молодая же! — но в последнее время она часто плачет и ничего не может толком выговорить. — Как я... вы... ради бога... третьего... не пойдете, не скажете?., мы тут раньше... мы сами доделывали, вы ж помните? Мягковым стало понятно, что она приглашает их свидетелями в суд. Отказать было никак нельзя, и Миша, конечно, согласился. Когда соседка, шепотом благодаря и даже пытаясь, как безумная, поцеловать руку Ане, наконец, спотыкаясь, ушла, Аня сказала: — Вместе сходим. А то ты разволнуешься, а там любят спокойную речь. И только она произнесла эти слова, как в дверь грубо стукнули и толкнули ее. Вошел грузный Геворкян, которого Мягковы видели пару раз на лестничной пло­ щадке. От него сладко и жирно пахло одеколоном. — Послушайте, уважаемые!.. — прикрыв спиной дверь, мягким, почти женс­ ким голоском пропел Анастас Сергеевич. — Вы извините!.. Вот я переводил деньги, мы там продали всё... на днях моя семья прилетит. И куда я их поведу, господа? Нас шесть человек: мама, я, жена, сестра жены и наши мальчики. Нас больше, их мень­ ше... у них тут есть знакомые... у нас никого... Я очень вас умоляю, когда вас спросят, вы скажите об этом. И больше ничего! Клянусь, больше ни слова! Нас больше. И пусть они это учтут. — И он, сверкнув черными глазищами, кивнул за спину. — А эти могут подождать! Обещаете? — Но позвольте...— хотел было возразить Миша. Мол, нельзя же так: «больше», «меньше»... Ишимовы СТРОИЛИ эту квартиру. Геворкяну с его деньгами легче вып­ росить у «Компаса-С», вернее, «Полюса-А», другую квартиру... Но умный грузный Геворкян, сопя, словно экстрасенс прочел его мысли. — Анциферов обещает, д а— на будущий год... а где мы будем жить этот год?! А эти могут у родственников, я узнавал — у них есть родня в городе, клянусь. Честная тихая Аня возразила: — Уважаемый сосед, — слово «сосед», кажется, ошеломило Геворкяна. Он прижал ладонь к груди. — Нас пригласили в суд, и там, я думаю, будут взвешены все обстоятельства. Главное, чтобы туда пришел и господин Люциферов. — Кто?! — недоуменно воззрился на нее Геворкян. И вдруг понял, хмыкнул. — Ах, простите... ц, ц... Анциферов! — О, мы его привезем! — затряс головой Геворкян. — Я вам обещаю! Только обещайте и мне!., что моя семья больше!