Сибирские огни, 2004, № 11

АНАТОЛИЙ БАЙБОРОДИН ё£в£4 УТОЛИ МОИ ПЕЧАЛИ — Ага, вон диван купили, шкаф купили, а на сестренку денег нету. У дяди Паши Семкина займите, — помянула дочь соседа, детского дружка отца. — У него полно денег, — уже трех сестричек купил, теперь братика поехал брать. — Ну, разве что у дяди Паши занять, — рассудил Иван. — Ладно, доча, купим тебе братика либо сестрицу, — посулилась мать. — Кто уж в продаже будет, — рассудил Иван. — Да и по деньгам нашим... — Вон, папина мама, баба Ксюша с дедой Петей бедно жили, а восьмерых купили. — Тогда ребятишки дешевле стоили. — Купим, доча, купим, — заверила мать, игриво глянув на Ивана. — Купим, отец? — Завсегда пожалуйста, я хоть сейчас... — Тиш-шь... — прижала Ирина палец к губам, покосившись на дочь. — Ночью же магазины закрыты? — засомневалась Оксана. — Не-е, — успокоил ее отец, — ребятишек денно и нощно продают. Были бы гроши. Купим... — Ура-а-а! — завопила дочь и так стиснула щенка, что тот жалобно пискнул. Угомонились далеко за полночь. Сперва гадали, как домовушечко в подполье очутился; тут Иван смекнул, что щенок заполз туда через отдушину, которая с улицы была прорезана низко-низко, возле самой земли. А ведь со дня на день ладился за­ бить отдушину березовым чурбачком, проконопатить мхом и перед Покровом Бо­ городицы обмазать сырым коровьим назьмом, чтобы загнать в подполье тепло, что­ бы в крещенскую стужу не поморозить картошку. Догадавшись, как щенок забрался в подполье, поочередно нежили, миловали бурого пискуна-писуна; пытались кор­ мить его вечерошней пшенной кашей, но щенок наотрез отказался. Тогда, уложив домовушечку в плетеную тальниковую корзину на Оксанино кукольное тряпье, се­ мья легла досыпать. И лишь кот Бархон, мохнатый, дымчатый, не спал; сердито кружил возле корзи­ ны, где ночевал щенок, и нет-нет с шипением выгибал спину и топорщил хвост. Бархон сам считал себя домовушкой, и зачем нужен в избе второй домовой, — никак не мог понять своим кошачьим умишком. Ухмыльнувшись в усы, решил, что у хозя­ ев не все дома, к соседям ушли, и, по барски развалившись подле корзины, стал размышлять, что ему делать дальше: избавляться от дурковатого щенка, который не умеет даже мяукать, или терпеть, уживаться?.. А уродился Бархон лодырем, от рас­ света до заката безжизненно валялся на полу, лениво переползая вслед за лучами солнца, и хозяйка, когда мыла полы, задвигала его шваброй в угол. Мыши на нем пляши «цыганочку» — усом не поведет, не ворохнет лапой... Вот лень-то и подска­ зала коту: ладно, пусть живет, все равно я останусь в избе верховодом, поскольку умнее хозяина с хозяйкой, не говоря уж про Оксану. А начнет шалить... — Бархон покосился на корзину и, прошипев, выпустил когти, — махом усмирю. VI На другой день, ближе к ночи, завернул сосед Паша Сёмкин, почитавший себя за матерого охотника. Деревенские мужики соглашались, но прибавляли для верно­ сти: охотник, мол, до выпивки. Паша Сёмкин, как и отец его, деревенский печник, Царствие ему Небесное, любил пить вино и покупать детей, а в тайгу в последний раз ходил... не помнит когда. С грехом пополам осилив восьмилетку, как и прочие дере­ венские парни, неохочие до учения, подался в деревенскую «фазанку», откуда вы­ шел механизатором широкого профиля, но, коль привадился к выпивке, на тракторе долго не усидел, и теперь вкалывал истопником в казенной бане. — Здорово ночевали, — Паша с порога начал приплясывать, охлопывая свою крутую грудь.— Моя-то, Ванька, родила. Да... Праздник у меня нонче. Отметить надо, — Паша азартно потер руки. — Займи трояк до получки... Парня принесла... 70