Сибирские огни, 2004, № 11

— Пап, ну посмотри, кто там пищит? — Отец, сходи на кухню, глянь, чего там, — поддержала Ирина дочь. Иван еще побурчал и, кряхтя, вылез из постели, опустил голые ноги на холодные половицы. V Вхолостую излазив избу, слыша все тот же проклятый писк, Иван сунулся за дверь, оглядел с фонариком и сени, и казенку, и даже ограду с палисадником. Ничего не обнаружив, раздраженный вернулся в избу. — Но, елки-моталки, уже ночь-полночь, а мы все не спим!.. И что это за бома 21 пищит? — А по-моему, из-под пола доносится, — вслух подумала Ирина. — Надо, отец, в подполье глянуть. — Вот сама и гляди, а мне уже надоело все, — махнул рукой Иван, устраиваясь спать в детскую кроватку, поджимая ноги и гадая, что лучше укрыть коротеньким одеяльцем — ноги или голову. — Отец!., ну, посмотри. — О, Господи!.. — выругался про себя Иван, но все же опять поднялся и, прислушиваясь к писку, по его тоненькой, незримой ниточке подошел к подполь- нице. И лишь открыл подпольницу— тяжелую крышку с ввинченным в нее кольцом, — так сразу и увидел темно-бурый, пушистый колобок, который хлипко поскуливал, скребся по картофельной горке, взблескивая черными бусинками глаз. Живой и осмысленный взор неведомого, бесформенного дива встретился с Ивановым взгля­ дом... Испуганно отшатнувшись, знобко передернувшись, Иван невольно перекре­ стился про себя. Потом, осилив мимолетный, знобящий страх, опять сунулся взгля­ дом в подполье и лишь тогда признал в лохматом диве скулящего щенка. Картошка, с полмесяца назад горкой засыпанная в подполье, толком не просох­ ла, и диво, настырно ползущие на вершину, скользило, сползало к изножью, потом снова, обиженно скуля, скреблось по сырой и студеной картохе вверх, к манящему и сытному избяному теплу. — Подите сюда! — весело позвал Иван домочадцев. — Нашел я домову- шечку. Когда в припахивающую картофельной гнилью, земной плесенью, промозглую темь подполья хлынул слепящий свет, когда дохнуло запашистым, жилым духом и послышались людские голоса, голодный-холодный щенок стал отчаянней скрестись вверх и пищал теперь без передыху, закатываясь в плаче, словно брошенное матерью грудное дитя. Иван тут же выудил пискуна из подполья, усадил на пол, где щенок сразу же пустил из-под себя парящую лужицу. — Не пискун ты, а писун, — ухмыльнулся Иван, погладив щенка. Тут из горницы прилетела дочь, подивилась, схватила щенка с пола, и такое у них пошло целованье-милованье, словно кровные брат и сестра обнялись после долгой разлуки. Чокая шлепанцами, явилась на шум и заспанная Ирина; глядя умиленно на щенка с дочерью, приобняв мужа, вдруг грустно вздохнула: — Скучает...— и весело прибавила. — Надо ей сестрицу покупать. — А может, лучше братца купим? Все хоть подмога мне будет по хозяйству. — Ой, мама, папа!.. — услышала дочь про будущие покупки, — купите мне сестричку. — Сестричку-лисичку?.. — отозвался Иван и с грустью прикинул, что дети им сейчас совсем не ко времени, потому что надумали кочевать в Иркутск, где их никто не ждет с хлебом солью, и неведомо еще в каком углу приютятся. — Легко сказать, купите... Дороговато стоит, доченька. А у нас денег кот наплакал. 21 Б о м а — нечистый. 69 АНАТОЛИЙ БАЙБОРОДИН УТОЛИ МОИ ПЕЧАЛИ