Сибирские огни, 2004, № 11

АНАТОЛИЙ БАЙБОРОДИН УТОЛИ МОИ ПЕЧАЛИ — Что я там буду делать, дорогая?— давясь зевотой, спросил брат. — Коровьи шевяки пинать? — Какие шевяки?! — зашипела Фая. — В Иркутске и коров-то нету... — А я без коров да коней не могу,— дразнил Илья Фаю. — Ты же знаешь, я ведь конский врач по женским болезням. — Ладно, не придуривайся, Илья... Найдем работу где-нибудь под городом. Можно пойти в сельхозинститут, у них в пригороде есть учебно-опытное хозяйств. Тоже скот выращивают. Можно, кстати, и работать, и заочно учиться. Я ведь учусь заочно в политехе. А ты что, хуже меня?! Будет у тебя высшее образование, а там, глядишь, и руководящая работа подвернется. Неужели ты всю жизнь хочешь быков кастрировать?! — А что плохого?! Не всем же гумажечки писать, штаны в конторах протирать, кто-то должен и быков выкладывать, и навоз из-под коров убирать. Молочко да мясо все любим... — Но если тебе это нравится, то можешь и в Иркутске быков кастрировать... — Двуногих? — Зачем двуногих?! — раздраженно отозвалась молодуха. — В том же опыт­ ном хозяйстве... — Примаком к тебе не пойду жить. Да я в городе от тоски сдохну, — я, Фая, простор люблю... степь... — Там пригород... — Одна холера. — Но если уж в город не хочешь, давай хотя бы из вашей пьяной деревни укочу­ ем. Ты же здесь сопьешься со своими дружками-забулдыгами. — Не сопьюсь. Если ты не доведешь... По месяцу в рот не беру. — А потом на неделю сорвешься... Нет, Илья, если мы отсюда не уедем, не будет у нас жизни... Вон как твой брат Степан хорошо в Бодайбо устроился. Августа— уже главный бухгалтер в «Лензолото», сам инженерит, дом— полная чаша. По курортам разъезжают, по два раза на году. Чем не жизнь?! — Тебе, Фая, тоже грех жаловаться. Что, на столе у нас пусто, и голь прикрыть нечем? Илья, как и вся краснобаевская родова, слыл добытчиком; хоть и любил поархи- дачить, — выпить чарку другую московской архи, ежли сказать по-бурятски, — хоть и шатуном уродился, не в пример другим братьям, но семью не забывал: в амбаре висели стегна мяса, в березовых лагушках, задавленная каменными гнётами, проса­ ливалась рыба; картошки в подполье засыпали с таким опупком, что подпольницу коленом прижимали; молоко, сметана, масло со стола не сходили, — свою скотину не держали, с гуртов и ферм привозил. А получит зарплату в совхозе, либо где зака- лымит, деньги, пока дружки не выманили на похмелье, торопится, домой несет. Ну, может, четвертной заначит в брючном кармашке-пистоне, чтоб Фая не нашла, по­ скольку, что за мужик, если у него на черный день заначка не водится. Отдаст Фае деньги и велит Таньке с Ванькой обужу и одёжу справить, чтоб не хуже других в школу ходили, — не сироты. — А что доброго мы здесь видим?! Одни пьяные хари... — При чем здесь пьяные рожи?! — стал раздражаться и брат. — Таких рож везде хватает, и в твоем Иркутске полом... А чего доброго здесь?.. — красота, Фая... — Красота!.. — фыркнула молодуха. — Голые улицы, коровьи лепехи на дороге, да свиньи в грязи. — А степь, а озеро?! — Не видел ты, Илья, настоящей красоты. Я в Пицунде отдыхала, на Черном море, — вот где, Илья, красота! — Это кому что... Я на флоте пять лет отбухал, и в какие мы только порты не заходили, потом на поезде через всю Россию колесил, но такой, Фая, красоты, как у нас, нигде не видел. 26