Сибирские огни, 2004, № 11

лялся в Псковскую область, чтобы осуще­ ствить свою давнюю сокровенную мечту: поклониться праху великого поэта. О дне его возвращения из той поездки узнал по теле­ фону от Веры Ильиничны. Она сказала, что Тимофей Максимович приехал и только что ушел в редакцию. Через десять минут я уже был в «Омской правде». Там в отделе куль­ туры, где он консультировал начинающих литераторов, было шумно, в гостях у него на сей раз были мои друзья Николай Разумов, Ким Макаров, Николай Трегубое — все в разные годы, как и я, прошедшие школу из­ вестного поэта. Я появился вовремя: Белозёров только что начал рассказывать о своей поездке. Михайловское, Тригорское, Пушкинские горы, могила поэта, дом директора музея- заповедника Семена Степановича Гейченко... Обо всем он с интересом и в подробностях поведал нам. В заключении разговора дос­ тал из кармана бумажный пакетик и что-то высыпал на стол. — А вот Семен Степанович дал мне се­ мена знаменитой ели-шатра — современни­ цы Пушкина и его предков, — сказал Белозё­ ров. Это произвело на меня особое впечат­ ление, потому что я уже знал историю ели- шатра из книги Гейченко «У Лукоморья». Своей величиной ель поражала всех. По пре­ данию под ней не раз отдыхал Пушкин. Она являлась как бы свидетельницей всех собы­ тий, происходивших на древних родовых зем­ лях предков Пушкина по материнской линии Ганнибалов. В Великую Отечественную войну линия фронта проходила по холмам Пушкиного- рья. Вся священная земля была изрыта не­ мецкими траншеями, блиндажами. Могила поэта и холм Святогорского монастыря за­ минированы. Дом поэта сожжен. А под ве­ ликой елью-шатром фашисты выкопали блиндаж, повредив корни. После освобождения псковской земли от захватчиков энергией неутомимого С.С. Гейченко усадьба поэта и все прилегающие достопримечательности Пушкиногорья были восстановлены. Но, как описывает автор «Лукоморья», ель-шатер хоть и не погибла, с годами стала болеть, усыхать — более всего от старости. Лечение не помогло. И компетентная комис­ сия ученых-лесоводов вынесла приговор: спилить. А на ее место была посажена мо­ лодая ель, выращенная из семечка матери — ели-шатра. А старую распилили на чур­ баки, чтобы из них делать памятные сувени­ ры, семена собрали на раздачу посетителям музея-заповедника, чтобы они увозили их с собой и выращивали потомство ели-шатра в разных краях нашей страны. Об этом же я еще раз услышал из уст Тимофея Максимовича. Помню, сунул себе в карман пиджака несколько семечек. А потом мы пошли по традиции в кафе «Омское» продолжить ра­ достную встречу, где в то время можно было, скинувшись по трояку, посидеть уютно, ве­ село и долго. Про семена в кармане я забыл напрочь, думаю, тому виной был тот долгий и весе­ лый вечер. Вспомнил о них где-то через ме­ сяц, когда однажды стал чистить карман от накопившегося сора. Вывернул — и посы­ пались на пол мелкие черные крошки. Тут и вспомнил. Подобрал с пола, что нашлось, и заткнул их спичкой в горшок с геранью, со­ мневаясь, прорастут ли? И снова забыл о них. Однако о себе они напомнили дружным всхо­ дом. Взошло пять тоненьких зелененьких росточков, в которых уже виднелись внешние признаки елочек. С этого дня уход за ними велся всем се­ мейством. Дочки даже слишком часто поли­ вали их. От такого чрезмерного полива, или еще от чего, два стебелька погибли. До лета дожили три, а в мае я принес их на дачный участок, пересадил в землю, огородил рей­ ками. Лето 1975 года выдалось очень зной­ ным. Все посадки требовали особой заботы. А такой возможности у меня не было: детей я отвез к родителям в село Колосовку, сами с женой решили осуществить свою давнюю мечту — отдохнуть в Крыму. Догляд за садо­ вым участком был поручен тестю, изъявив­ шему желание поработать на свежем возду­ хе, но человеку больному — инвалиду с очень слабым зрением. Доглядывал он хо­ рошо, да про елочки забывал. Посаженные на самом солнцепеке и на получавшие дос­ таточного полива две елочки посохли. Чу­ дом осталась одна, жизнь в ней теплилась еле-еле. Как я потом казнил себя, что не по­ садил их в разные места! Но что случилось, то случилось... Только через год раскрыл свою тайну Тимофею Максимовичу. Он очень удивил­ ся: «Приеду посмотреть, обязательно при­ еду!». Однако прошли лето и осень, а он не приехал. Когда через год я опять напомнил ему о ней, он живо поинтересовался: какова она? И тут же сказал: «Пусть еще подрастет немного!» Прошел еще год. А приехал он ко мне впервые совсем неожиданно, чем безгранично обрадовал меня. У подъезда стояла новенькая машина. Она-то и была, я полагаю, причиной того, что ее хозяин осчастливил своим приездом всех друзей. Поначалу я даже растерялся. Однако он с порога спросил: «Чай пьем?» Чай он любил. Это была какая-то особая 198