Сибирские огни, 2004, № 11

деревья от этого кажутся подрубленными и зависшими в воздухе, готовыми вот-вот рухнуть вниз. «Кто же их тут насадил?» — не перестаю я восхищаться коренастыми красавцами. Могучая крона образовала над дорогой подобие арки. И мы едем — скорее плывем — в сумеречной тишине по древним, как и сама аллея, булыжникам, словно на волнах. «Что это?» — я впился в это чудище природы — иначе его и не назовешь. В несколько обхватов дуб-великанище проплывает мимо, а вокруг... гигантским пито­ ном, обвивая ствол, устремилась ввысь меднокожая раскрасавица сосна! Кольцо за кольцом, бережно огибая ручищи-ветвищи, сосна в любовном порыве прильнула к корявому телу. Я долго смотрю на эту уплывающую назад парочку. Сразу вспомни­ лись старые русские песни о дубе и рябине, о березах, об ивах плакучих. Может, и у дерева тоже, как и у людей, есть душа? Сомнения впервые уже тогда закрались в мое сердце. Два года, трудных, порой проклинаемых мною, но, пожалуй, самых незабывае­ мых в моей жизни, пролетели быстро. Все было: и настоящая мужская дружба, и подлость, порядочность и трусость, любовь, иссушающая, как солнце в пустыне, горечь предстоящей разлуки и что-то не сложившееся по моей вине, моему недо­ мыслию. В тот день я навсегда снял военную форму, облачился в штатское. Потом подо­ шел к зеркалу: тонкая-претонкая паутина, словно искусная кружевница сплела, про­ ступала на висках. Усы спелой пшеницей колосились под носом. Чужой взгляд. Не­ знакомый мужчина смотрел на меня из зеркала. «Ну и дела...» — подивился я. Дос­ тал с балкона велосипед моего друга, лейтенанта Валерки Константинова. Через час я уже был на той аллее. А вот и он, мой старый знакомый, со своей подруженькой — неразлучная парочка! Я опустился на усыпанную желудями и сосновыми шишками землю. Вокруг деревьев образовалась площадка в четыре мет­ ра шириной, вытоптанная сотнями тысяч ног... Каждый день, из века в век, соверша­ ют свой ритуальный обход молодые: пять кругов — столько раз обвила своего из­ бранника сосна — клянутся двум великанам в верности и вечности своей любви. А вот и уродливые наплывы на теле дуба... В войну это было. До самого Гитле- ра дошла молва об этой аллее, посаженной еще самим Петром в честь Полтавской баталии. Этот знаменитый тандем из двух деревьев настолько поразил больное вооб­ ражение фюрера, что захотелось ему иметь их у себя дома. Из ставки прислали специальную платформу с охраной из матерых эсэсовцев. Но не дали местные партизаны свершиться злодеянию. Разгорелся бой. Задере- вья! Бережно прикрывал великан свою спутницу. Осколки мин и пули изранили мо­ гучее тело. Но выжил богатырь, зарубцевались раны. И снова таинственно шелестят листья, шепчут о верной и вечной любви к подружке-неразлучнице... Заскрипели тормозами нарядные «Волги». В белопенных кружевах выпорхнула из машины невеста, приноровилась к шагу жениха, высоченного светлоглазого пар­ ня, и они торжественно, бок о бок, направились в мою сторону. «Прощай, дружище, — напоследок шепчу я. — Живи и здравствуй со своей неразлучной много-много лет. Неси людям надежду и любовь. А что еще остается простым смертным?..» Впереди была длинная-предлинная дорога домой. Печаль расставания. Радость встреч с родными и близкими. А было это у города Несвижа, в котором тогда стоял наш двенадцатый гвардей­ ский Митавский полк. Давно это было...