Сибирские огни, 2004, № 11

РОМАН СОЛНЦЕВ СМИРЕННЫЕ ЛЮДИ — Можно, конечно, никому из соседей не говорить, что уезжаем... радио оста­ вить включенным... я на кафедре попрошу раз в неделю записку в дверь совать как бы от нашего имени: «Вечером в театре»... или еще что. — Радио исключено, — возразил Миша. — Помнишь, в том еще доме Вихровы точно так сделали, а сосед, из горкома, стучался к ним, стучался, да и милицию вызвал: мешает радио— в шесть начинает пиликать и до двенадцати. Квартиру вскры­ ли, дверь так и оставили незапертой. Ладно, другие соседи ее сургучом опечатали, пятак с гербом оттиснули. Помогло! — Тогда меньше воровали. Зато сейчас горкома нет. — Но есть люди, — возьмут да сами фомкой откроют! Нет, радио не годится. — Ой, а Люська! — вдруг вспомнила Аня про кошечку, которая как раз и зап­ рыгнула ей на колени — привыкла, что за чаем ей дают каплю меда на пальце. — Придется кого-то пускать на постой. Это уж точно. — Или сестру жены Геворкяна... или дочь Ишимовой. — Лучше дочку Ишимовой. Я ее видела — тихая такая, бледная. Видимо, не высыпается. И чтобы не оттягивать решение, Аня тряхнула кудряшками, пошла и вернулась с соседкой Зоей. Та, поначалу не понимая, по какой причине ее пригласили Мягко­ вы, чуть с ума не сошла от радости, когда узнала, что они предлагают. — Ой, конечно... Маша и кошечку будет кормить, и полы тут мыть каждый вечер... не беспокойтесь! У нас раскладушка, она не будет на кровати. Отпустив ее, Мягковы допоздна обсуждали, что с собой взять. — Все-таки я женщина,— говорила, сдвинув бровки, Аня. — Вот это платье еще ничего... сарафан... Там же жарко. — Купальники, — напоминал Миша. — Ой, у меня старый... еще с восьмидесятых... Но они теперь очень дорогие! — На это у нас есть деньги. — А вот там-то как?! Миша объяснил, что их ждет полный пансион: завтрак, обед, ужин. Разве что для сувениров или если захочется воды, пивка попить, нужны доллары. Придется купить. — Но немного, — сказала Аня. — Чуть-чуть. Они волновались, и время словно волновалось, торопливо летело. Через неделю они получили загранпаспорта, Фишман принес из администрации весть: обещан­ ные путевки для Мягковых выписаны. И тогда они решили пустить раньше времени соседку Машу на постой, чтобы она еще при хозяевах научилась водиться с кошеч­ кой. Да и просто хотелось приглядеться к девчонке. Зоя, приведя ее, расплакалась. — Есть же еще люди!.. Господи, спасибо, мои дорогие. Маша стояла у порога, моргая в сумраке прихожей, как от яркого света. Блед­ ная, тоненькая, в джинсах, пятнадцати лет, на ушах наушники с проволочками от плеера, робко жует, как все ее сверстники, жвачку. Поставили ей на кухне раскладушку, и она села на нее в ожидании ночи. Но перед сном, в первый же раз пойдя мыться в ванную и торопясь (у них там, в квартире №29, всегда очередь), нескладная Маша уронила и разбила круглое зер­ кальце Ани, лежавшее сбоку на полочке, а когда, утирая слезы, шепотом извиняясь, ушла спать, Ане пришлось после нее соскребать ногтями чужие волосы с куска мыла, которые девица не соизволила соскрести сама. Что же делать... Все мы были в детстве такими. Но, когда девица раздавила крылышки унитаза — видимо, встает ногами на унитаз! — Аня, стесняясь, все же пожаловалась Зое. Зоя, покраснев и заплакав, пробежала на кухню и, выдернув дочь из квартиры, отправила, как потом рассказала, к родственникам в Ачинск... пока суд да дело, там поживет... — Простите, родненькие, — только и сказала. — В бараке жили, так и при­ выкла... Но что же Мягковым-то делать? Придется пустить кого-то из семьи Геворкянов?