Сибирские огни, 2004, № 11

— А знаешь, как я умирала без тебя... когда ты уезжал в свое поле... в тайгу... Конечно, он знал. Как же не знать геологу, каково жене геолога одной в городе, с конца мая по сентябрь... Конечно, преподавателям дают двухмесячный отпуск, можно куда-нибудь поехать, а куда без Миши? В санаторий, где разговоры таких же, как и ты, больных женщин круглыми сутками жалят сердце, или к маме в Самару? И там не сахар — два месяца в жаркой городской квартире, с вечными намеками сес­ тры: а не думаешь, что он сейчас не один? Конечно, против воли думала и об этом. Особенно когда детей нет. К тому же вдали от него она всегда сильнее болела. Однаж­ ды, побыв всего неделю у родных, махнула обратно с Волги в родную теперь уже Сибирь — к мужу, в «поле». Как его найти? Обратный адрес — на конвертах, то сокращенный, то подроб­ ный. Одно лето Мягков — в Эвенкии, другое лето — на Таймыре. К радости Ани, * он часто ей писал (судя по датам в письмах, едва ли не через день), но письма ' приходили судорожно — 3-4 враз, потом дней 20 ни одного, а потом 7-8 в один день... Видимо, где-то залеживались, скапливались.... Когда она собралась к нему, адрес значился такой: Кийская поисково-съемочная партия. А в самом письме, будто подзадоривая, Миша подробно описывал, как можно к нему добраться. Аня вызубрила маршрут: нужно сойти на транссибирской магистрали на станции Тя- жин, сесть на автобус, доехать до Тисуля, а уж оттуда с попутными машинами или лошадьми — в сторону Шалтыря... А вот где там его отряд, бог весть. От Тисуля на юг бесконечная дикая тайга, бурелом, огромные пни-выворотни, гари, малинни­ ки, говорят, что встречаются медведи, рыси. Нужно идти охотничьими — не широ­ кими лосиными — тропами, брести вдоль мелких речек по отлогому галечнику. Бывает, в некоторых распадках вбухаешься и в неожиданное болото, такое жидкое, что в нем тонут лошади. Она это сама увидела, прибившись к томским геологам, — их отряд двигался, навьючив немолодых коняг, изъеденных до кровавых пятен слепнями и мошкой, и попал в зыбкую западню. Когда вытаскивали лошадь — тянули за узду, за ременную веревку вьюка, которой охлестнут ее живот, били палкой по крестцу... бедное животное хрипело, выворачивая вверх глаза, рвалось из зеленой жижи и тонуло снова, но, наконец, чудом, после ударов шестами, собрав последние силы, выпрыгнула наполовину, — и геологи ее выволокли, как мерт­ вую, уже боком на гать... Лошадь лежала, хрипя, без сознания, — думали, умрет... нет, через час, шатаясь, поднялась, побрела дальше. Как я, подумала тогда Аня, и вдруг смертельно испугалась: а если ее Миша в своем лагере сейчас с какой-ни- будь веселой поварихой живет? И она тут заявится... как это стыдно будет и ему, и ей, как больно... А может быть, он запился так, что ее не узнает... Нет, лучше повер­ нуть обратно, домой. Но домой уже не получалось — Аня вряд ли нашла бы доро­ гу. А к Шалтырю направление ей показали — надо идти вот по этой крохотной, звенящей, как мешок с колокольчиками, речке в верховья. И время от времени стрелять в небо. Начальник отряда дал ей мелкокалиберку и патроны — пусть по­ том ее друзья вернут оружие Сипягину из Томска. «Меня все тут знают!» — уве­ ренно засмеялся краснощекий бородач лет 30, с серьгой в ухе. Тогда это еще была редкость — серьга в ухе, как у пирата... И, конечно же, нашла Аня, нашла своего милого. Выбежала из чащобы к вечеру на синий дым костра, и как в доброй сказке — это оказался именно нужный ей костер, и нужный лагерь, с десятком маленьких палаток-«серебрянок» и одной шат­ ровой, большой палаткой на склоне. И возле огня сидел на бревне ее муж, начальник, с сивой бородой, в зеленой энцефалитке, в кирзаках, он был трезв и печален, что-то записывал в рабочую тетрадь, а в ведре с водой варились банки со сгущенкой — геологи делали «таежный шоколад»... Нужно ли говорить, как изумлен и даже напу­ ган был Миша: «Что-то случилось? Мама? Отец?». Вскочил, посерел. А потом они жили с месяц в одной палатке. Аня днем, конечно, помогала мужчинам, — варила, стирала... Многое перевидала за тот месяц — и сверкающих змей в траве, и поляны земляники, и красные холмы брусники, и огромную рыжую кошку на дереве, кото­ рая и называется рысь, и в траве широкие, в две ладони, следы мамы-медведицы... РОМАН СОЛНЦЕВ № : СМИРЕННЫЕ ЛЮДИ