Сибирские огни, 2004, № 7

БОРИС ФЕДОРОВ КОГДА ЦВЕТЕТ БЕЗВРЕМЕННИК реки позатопили, город Бердск и многие деревни загодя перенесли на другие, более возвышенные места, и берега едва видны в дымке стали. А может, только кажется, будто берега видны. Да нет, не безбрежная же эта громада. У всякого моря все равно берега есть. Она всегда любила речные берега. И безлесые. И заросшие кудрявыми кустарниками. А особо любила лесистые, когда по осени они наряжались, как город­ ские модницы, в самые яркие и дорогие наряды. На берегу выросла. Их речка Кривобродовка из лесу бежит, с холмов. Весной — буйная, мутная, своенравная. Бурлит, пенится, несется, даже, кажется, голыши-камни в узких местах чуть не переворачивает. Летом — спокойная, прозрачная, тихая, безобидная, сми­ ренная, безответная, как сирота. Березы в нее с берега смотрятся, сосны. Осинки дрожат даже в самую безветренную погоду, и дрожание это заметно на воде. Дно видать в глубоких местах, каждый камушек. Рыба ходит по дну не спеша, важно. А то вдруг метнется стрелой — и пропала. Только быстрая трепетная тень на осклизлых голышах мелькнет. Она любила приходить к реке и сидеть на берегу. У воды всегда становилось спокойно. Вода, что лекарь, от худого настроения избавляет, от неладных дурных мыслей очищает и освобождает. Даже зимнюю речку Марфа Захаровна любила. На прорубь по воду ходила. Колодец свой был. А вот хотелось воды речной, текучей. А то белье полоскать. Зимой, бывало, полощет — руки красными сделаются, как лапы у гуся. Стынут — да привычные. По две корзины белья наполаскивала. А потом его, мокрое, домой на коромысле таскала. Это теперь в городе в стиральной машине побулькают — выстирали, в тазике похлюпают — выполоскали. Рази это полоска­ ние? Вот в проруби, да. Полоскать одно удовольствие. 3 Альбина Васильевна принимала больных в своем кабинете. Приняла двух вет­ хих старушек и грузного мужчину с очень высоким, чуть не зашкаливающим арте­ риальным давлением, у которого явно был гипертонический криз и которому надо было немедленно сбить давление и снять кардиограмму. Ее раздражало то обстоятельство, что пока она возилась со сложным больным, пациенты в коридоре, ожидавшие очереди к другим врачам, что-то не поделили и гудели, как растревоженный улей, громко и нетерпеливо. И им пришлось делать замечание, чтобы они утихомирились и прекратили словесную баталию. Это раз­ дражение мешало ей. Она отчего-то была не в себе. Внешне она хоть и вникала в суть жалоб принимаемых больных, но все-таки была рассеянной, не очень внимательной и даже нетерпеливой. Она ждала момента, когда закончится прием и ей можно будет спокойно уйти домой, не нарушая трудовой дисциплины, за соблюдением которой очень внима­ тельно следила только что назначенная на должность главного врача «новая мет­ ла», весьма тщеславная особа, самовлюбленная, очень принципиальная и придир­ чивая. Она почувствовала, что в ее сложившейся, устоявшейся жизни, в которой все вроде бы было прочно и долговечно, образовалась глубокая трещина и может разом все обрушиться. 4 На другой день с раннего утра Николай снова мотался между аптеками и знако­ мыми в поисках облепихового масла. Но все безрезультатно. На работе появился только часа в три дня. Это было необходимо. И работал очень напряженно. Он болезненно воспринимал всю бестолковщину, укоренившуюся в работе смежников. Он, прораб отделочников, из кожи лез, чтобы завершить малярные рабо­ ты. Людей не хватало. В каждых двух подъездах работала одна бригада маляров в пятнадцать-восемнадцать человек. И каждой такой бригаде надо было отделать по семьдесят две квартиры и еще по две лестничные клетки. Люди старались, задер- 76