Сибирские огни, 2004, № 7

ВАСИЛИЙ ДВОРЦОВ ОКАЯНИЕ Собственный голос загремел у него в висках, горло перехватило от поднявшего­ ся из желудка привкуса известки. Все, пора к проточной воде. Но девочка-девушка твердо стояла на пути и внимательно его разглядывала. — Me паше is Sergey. Hi. — Вас тошнит? — Yes... really... — Бедняжечка. Папа-то хитрый, у него таблеточки есть специальные. Амери­ канские. Лежите, я для вас одну добуду. Пока она добывала, Сергей успел натянуть брюки, носки, и окончательно обесси­ леть. Яна как завороженная смотрела на шрам, а он не мог даже прикрыться. А шрам-то, между прочим, от американской мины. Таблетка, как живая, подпрыгива­ ла в стакане, испуская шипящие пузырьки. И уже от одного только вида этих пузырь­ ков становилось легче. Неужели они тоже столько пьют? Иначе как бы до такого додумались? Это вам не огуречный рассол с пивом. — А вы читали «Рукопись, найденную в Сарагосе»? И как, вам книга понрави­ лась? Я так просто тащусь: столько информации. А как вы относитесь к оккультике? Верите в реинкарнацию? Желудок, по крайней мере, стало отпускать. И в голове не такое эхо. Похоже, что он сегодня опять выживет. Да здравствуют прогресс, цивилизация и изобрета­ тельство! — Слушай, а зубную щетку ты мне не добудешь? — Добуду. Папа запасливый. На кухне грязной посуды не убавилось. Восемь человек за три дня использовали все, что нашли. А бутылки и окурки так просто повсюду. На полу, на подоконнике, в пенале. Твари же эти журналисты. Шакалы. Кочевники. Проститутки. И убийцы. Рылами бы их натыкать в этот их срач. Сергей был абсолютно солидарен с жарившим свежекупленные яйца Питером. Душ, кофе и сигарета — что еще можно пожелать в такую пору? Только яишницу. — Я им так и сказал: вот лежит каратист и ветеран. Досчитаем до десяти, и он, блин, начнет вас убивать. Представляешь? Я сказал им, что ты уже многих убил, и сегодня их имена тоже появятся в вечерней милицейской статистике. И начал счи­ тать: десять, девять, восемь... Только тогда стали выметаться. Скоты. Дальше следовал план на день. До пяти вечера каждый занимается личными хлопотами, а в шесть в любимом Доме актера премьера. Это в обязательном поряд­ ке: «Гамлет» в куклах исполняется впервые! Причем и куклы задействованы самые разные. И марионетки, и паркетные. И даже манекены. Питер за месяц собрал обал­ денную команду: актеры, музыканты, циркачи. Будет, кстати, и Феликс. Сергей даже глазом не повел. Будет, так будет. Такой «левой» постановки старушка Москва еще не видывала. Среди публики будут присутствовать и американцы. Тоже журналисты, но, конечно же, не такое быдло, как наши. Если Сергею плохо или, наоборот, хорошо, он может никуда не ходить, а просто выспаться, отлежаться. Библиотеку посмотреть. Питеру так даже спокойнее будет. Тем более, если вдруг да вздумают вернуться женушкины фронды. Такое еще очень даже возможно. И им сразу нужно бить в рыло. С порога, блин. Библиотека была на ять. И много книг с ятями. Почему Питер не владел языком? Сестры-то выучили. Да, но поэтому они и не главные. Добрая четверть этого мно­ готысячного собрания была на французском, немецком и английском. Конечно, это все касалось, в основном, музыки. Словари, биографии, учебники, партитуры. А сколько альбомов! Он переходил из комнаты в комнату, от шкафа к шкафу, и все никак не мог выбрать то, с чем можно было бы поваляться. Клад, просто клад. Эх, тут бы взять, да затонуть на полгода. Но Янка, которой было приказано мыть, мыть и мыть, то и дело почти бесшумно появлялась за спиной, и, плотно прижимаясь цыплячьей грудкой к плечу, показывала все новые и новые жемчужины: «Это при­ жизненное издание «Утешения» Листа... А это с дарственным автографом самого Шнитке». 48