Сибирские огни, 2004, № 7

Василий ДВОРЦОВ ОКАЯНИЕ Р о м а н И пошелъ Каинъ отъ лица Господня и поселился въ земле Нодъ, на востокъ отъ Едема. И позналъ Каинъ жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построилъ онъ городъ; и назвал городъ по имени сына своего; Енохъ. У Еноха родился Ирадъ; Ирадъ родилъ Мехіаеля; Мехіаель родилъ Мафусала; Мафусалъ родилъ Ламеха. И взялъ себе Ламехъ две жены: имя одной: Ада, и имя второй: Цилла. Ада родила Іавала: онъ былъ отецъ живущихъ въ шат­ рахъ со стадами. Имя брату его Іувалъ: онъ былъ отецъ всехъ играю­ щихъ на гусляхъ и свирели. Цилла также родила Тувалкаина, который былъ Ко­ вачемъ всехъ орудий изъ меди и железа. И сестра Тувал­ каина Ноема. КНИГА БЫТИЯ. ГЛАВА 4. С чего начинается вкус жизни? Вкус, да, вкус! Это удивительно внятное воспри­ ятие плоти, с ее вяжуще-терпким запахом, с ее шершавой и упругой при прикосно­ вении фактурой, с мятно-солоноватым ощущением во рту?.. У Сергея все пришло в госпитале. А вначале, когда он лицом, грудью, животом и всеми конечностями по­ грузился в плотный, горячий песок, просто остановилось время. Взрыв был неблиз­ кий, но снизу, и ударная волна подкинула и вбила его в косой бархан. От удара оста­ новилось сердце, и Сергей увидел покидаемую землю, а на ней свое, стремительно уменьшающееся, распластанное тело. Скрутившийся вокруг воздух уплотнился в какую-то бледную, полосатую трубу, и с нарастающим ускорением его потянуло вверх, в неизвестность. Куда это?.. Куда?.. Зачем?.. Не надо... Если бы можно было заорать, если бы можно было, растопырив руки и ноги, вцепиться, упереться в стен­ ки этой трубы, чтобы остановить полет! Но... Где-то там, уже близко, был конец. И не только трубы. Там нужно будет отвечать, отвечать за добро и зло, за веру и преда­ тельство, за содеянное и за отложенное, реально случившееся и только выдуманное — за все свои девятнадцать с половиной бестолковых лет. И это было неправильно и несправедливо. Он же не знал, даже не задумывался, что придется вот так, совсем не готовым, отвечать. И Сергей беззвучно завопил: «Отче наш! Иже еси на небесах!..» Слова неведомо где и от кого услышанной молитвы бились рикошетом внутри его сознания, дребезжали в ушах, кололи глаза, губы, никак не находя себе выхода: «Да святится имя Твое... да будет воля Твоя!..» Движение немного замедлилось. «Хлеб наш насущный... хлеб...» — и больше он не помнил. Но — да, да! — он остановился, все же остановился в этой проклятой трубе. Наконец-то удалось выдавить, выжать, выбросить из себя настоящий звук: «Господи! Я все понял, все понял, Господи! Нужно любить! Любить, Господи! Дай мне, и я буду жить так, как надо, как достойно. Любить всех и все. Только дай мне, отпусти меня назад, Господи!» Странное метал­