Сибирские огни, 2004, № 7

ВАСИЛИЙ ДВОРЦОВ Первым было почти каждодневное появление поэта в их полуподвальном угол­ ен ке. Он даже место за эти две недели себе притер. На низенькой табуреточке, около Ер расколотой и перевязанной красной изолентой вазы с железной розой. Очень мило, о? Оттуда он первое время читал стихи о войне, которую он видел только по телевизору, ^ но почему-то по ночам слышал голос и записывал словно бы чужие тексты на тему О мин, вшей, портянок и присяги, так себя и определяя: «я — медиум войны». Узнав про ранение Сергея, застыдился, примолк. Но теперь рассказывал пространные бай- ки о старинной Москве, о ее затаенных подвалах и затерянных кладах. По крайней 'Я? мере, про знакомых, которые «точно видели». И мечтал о поездке в Сибирь. В какую- нибудь археологическую экспедицию. Причем, как все коренные москвичи, он до­ вольно смутно представлял себе расстояния от Омска до Читы, и от Бийска до Якут­ ска. Все это Сибирь, одним словом. Что-то там, на восток за Кольцевой. Сергей только потакал такому стремлению, не менее увлекательно поведав и про приключе­ ния родителей в поисках последнего живого мамонта, и про лосей, которых приходи­ лось отгонять от их школы милицией, когда они под весну заглядывали и стучали рогами в окна первого этажа. Лерка, конечно же, верила обоим. Но тоже вдруг перестала пропадать в мастерских у своих мультяшников, все как-то больше рисова­ ла на дому. Ей, наконец, повезло, ее взяли «негром» в новый проект про какого-то попугая-эмигранта Кешку. С утра она обегала ближайшие помойки в поисках нату­ ры, а потом, с долей необходимой стилизации, переводила в графику бездомных котов, рваные кроссовки, жирных и худых ворон. И ворковала, ворковала о том, какой это будет потрясающий сериал. Она все время теперь тихо балдела, хотя все знают, что фамилии «негров» в титрах никогда не появляются. Но это была уже работа, настоящая работа художника-мультипликатора! У Сергея было совсем темно на горизонте. Полгода обещаний. Были б деньги, точно бы запил. А так, ради морального права на обед и ужин, он с вечера выметал Леркин участок, и, после закрытия, сортировал в магазине молочную тару, за кото­ рой ночью приезжала машина. Будка в любое время после трех сигналила около их окошка, Сергей, не открывая глаз, натягивал треники, ветровку и, покачиваясь, брел к уже ожидающей у дворового входа сторожихе. Закидывал полсотни ящиков, сгру­ жал гюлсотни ящиков, расписывался, отмечая три разбитые бутылки — одну ему, одну сторожихе и одну шоферу, совал в карман свои пол-литра «коломенского» или «сливок». Продрогнув, возвращался к теплой сонной Лерке, сердито отворачиваю­ щейся к стене... Фигня полная. Зачем он доверился фильмачам и бросил областной ТЮЗятник? Катался бы серым волком по Дзержинскам и Обнинскам, дарил бы дед- садовцам радость от общения с искусством. Все равно, с его провинциальцой шко­ лой ловить в других театрах нечего. Кроме чванливых ухмылок. Но за то хоть бы с режиссерами работал. Какие никакие, но уроки мастерства давались. И точно так же мог ждать киношной удачи. Удачи в чем? Удачи как? Самый неприятный вопрос: удачи по-че-му? Спасало чтиво. Сон теперь был волчий: три-четыре раза в сутки, по часу, полто­ ра. Остальное время на чтиво. За полгода перечитал всю школьную программу, начиная от «Муму» и «Кавказского пленника», всего —- от корки до корки— Досто­ евского, всего Чехова, Гончарова. Потом пошли Данте, Макьявелли, Мериме, Ме- терлинг и Пиранделло. Потом запал на латиносов. «Город и псы», «Сто лет одиноче­ ства». И так, всякая россыпь... В поисках чего-нибудь новенького месяц назад наткнул­ ся в арбатском буке на Олежека: «привет»— «привет» — «ну как» — «нормально» — «да, кстати, ты же говорил, что у тебя мама библиотекарь?» На вскидку заказал читано­ го на сто раз «Фауста». Тот возьми, да и принеси книгу, когда дома была одна Лерка. Шикарное академическое издание, с иллюстрациями и комментариями. Через пару дней самовольно доставил Гумилева. Самиздатовского, с «Каравеллой». Еще через пару Бунина «Освобождение Толстого», из новенького девятитомника. И опять Лерка из благодарности кормила его, показывала свои картинки. Так и зачастил к ним. Поэт, натура восторженная и пылкая, что тут поделаешь? Вплоть до того, что уже теперь они пришли к нему в гости. Сами. Вот этими мокрыми ногами. Ибо все должно имет ь логическое развитие. И драма, и комедия. Кому к ак ,... но раз искрен­ ний человек искренне решил познакомить вас со своей замечательной мамой . 42