Сибирские огни, 2004, № 7

ВАСИЛИЙ ДВОРЦОВ З Д ш ОКАЯНИЕ реди, на некотором расстоянии, маячил со своими пышными пепельно-серыми куд­ рями Феликс, рядом с ним, в новенькой русской-русской рубашке молчаливо шагал двухметровый Федор. За лидерами, увлеченно обсуждая вчерашнюю вечернюю сводку ТАСС из Афганистана, пылили по щербатому, с пробившейся кое-где травкой тротуару остальные: два студента-математика, два медбрата из Склифосовского, один поэт и один артист. Забирая правее и правее, углубились в частный сектор. И как будто совсем провалились во времени и пространстве. Неужели где-то, в двух часах отсюда, есть Москва? Прогретая солнцем тишина, перевешивающиеся через забо­ ры яблони с крошечными завязями и огромные подсолнухи. Крашенные голубым и синим ставни, деревянные скамеечки у каждой калитки. Капающая колонка с ледя­ ной лужицей. Ни души. Сон. Только где-то, далеко-далеко, гудит бензопила. И вот, даже коровьи лепехи попадаются. Узкий проулок закончился тупичком. Возле огромных, естественно, железных, ворот приткнулись два стареньких «жигуленка». Красный и белый. А за тугой калит­ кой неожиданно открывался широченный двор. Направо оштукатуренный под се­ рую «шубу» высокий дом с выдвинутым фигурным мезонином под красной кры­ шей, налево длинный, тоже серый сарай, функцию которого выдавала дымившая черным дымом высоченная круглая труба на растяжках и разбросанные около две­ рей разнокалиберные металлические останки. За заборчиком в половину челове­ ческого роста, то ли сад, то ли огород. Оттуда яростно гавкала закрытая собака, и пока гости по очереди пожимали на крыльце хозяйскую ладонь, она там совсем зашлась в истерике. Ладонь — это не очень точно сказано. Пока они пожимали сильно мозолистую лапу белого медведя — так будет ближе. Смирнов вроде и роста среднего, и живот не особо большой, но впечатление производил от самого порога. Короткий, абсолютно седой чубчик, прилипший к крутому выпуклому лбищу, ши­ рокие мохнатые брови, светлые глаза. Стриженая, ослепительно сияющая на загоре­ лом от огня и сварки лице такая же седая бородка. Шеи у него не было, от ушей сразу шли объемные покатые плечи. Этакий головогрудый белый медведь в старой поло­ сатой десантной майке. А голос мягкий: — Заходите, заходите в холодок. Попейте морсику. Сейчас посчитаемся на два и пойдем. Горн уже с утречка раскочегарен. — А рассчитываться зачем? — Правило первое: мастера ни о чем не спрашивать. Ясно. Сергей попал в пару с поэтом. Все покидали свои рубашки на вешалку, выбрали из кучи за лавкой по длинному брезентовому фартуку, надели верхонки. Молча косились друг на друга. — Ну, орлы, пойдем заработаем свой обед? Еще Нечипоренко объяснял: в новой обстановке первым делом следует прове­ сти детальный обзор местности и общий анализ ситуации. Зачем-то они здесь все собрались? А кто такой Смирнов? Тридцать лет назад он, сразу после института, был назна­ чен сюда главным архитектором, не имея никакого опыта руководства, разве что комсомольского. Неплохое начало для карьеры, лет эдак через пять можно было и Москву загадывать. И не заштатное НИИ. Местные это понимали и, как к человеку явно временному, относились терпеливо. Но прошло пять, десять лет, пятнадцать, двадцать. Лихо начатая карьера обернулась тупиком. Что-то где-то все не состыковы­ валось, первое время утешали, просили подождать. Потом уже вокруг появились новые лица, завязалась новая дружба. Загадывать стало нечего. А, главное, в этом дурацком ожидании лучшего места, он пропустил счастливую возможность соб­ ственного творчества, не пробивая «до поры» ничего из личных задумок. А когда родилась директива «стирания граней», то уже нужно было просто реализовывать чужие разработки типовых застроек «малых городов ближнего Подмосковья». И пошли коробочки! Разнарядки, сроки, лимиты, снабжение, кадры, комиссии, эксп­ луатационные нормы. Опять сроки и лимиты... В семидесятом, в первый раз за все послеинститутское время, вырвался в отпуск домой, на родину. Жена с сыном в Крым, а он на Север. Да. Так все и перевернулось... 36