Сибирские огни, 2004, № 7

нужно это увидеть. Обязательно нужно. Завтра суббота, у него день приема... Будут очень забавные люди... Состыкуемся с утра на Савеловском... и поедем... Феликс договаривал все медленней. Прямо на них по ступеням поднимались четверо одинаково рослых, одинаково смуглых и одинаково одетых парней. Кавказ­ цы. Надо же, даже фиксы у всех с одной стороны. Парни непонятно переговарива­ лись между собой а потом совсем уже угрожающе замолчали. Чего? Сергей осто­ рожно, тихо-тихо похрустел за спиной костяшками кулаков. Оглядел округу. Подруч­ ных средств не было. Чего надо? Наконец один из них дыхнул свежей кинзой, хмели- сунели и чохакбили на съежившегося в совершенно верном предчувствии чего-то нехорошего Феликса: — Ты зачем так смотришь, а? Зачем, спрашиваю? — В чем проблемы, товарищ? — Попробовал перехватить Сергей. — Ты постой! Я с ним разговариваю. — Эй, товарищ! — Слюшай, а! Я повторю: это я с ним разговариваю. Ты зачем так на меня смотришь? Зачем? — Вам показалось. Я вас и не видел. — Феликс избрал неверную тактику. Нельзя тут оправдываться, ох, нельзя. Теперь могут и побить. — Как не видел, а? Ты что, думаешь: ты белый, я черный, значит можно так смотреть? Так думаешь, а? — Я вас не видел. — Ты думаешь, я тут перед тобой вьторой сорт? Так думаешь? Ну ничего вокруг не было! Ни дрына, ни кирпичика. А эти продавцы мятых гвоздик явно в карманах по кинжалу держат. Хотя зачем им, когда и так внятно, что все бывшие борцы. Дзюдо или вольники. В хорошем весе. А менты постараются опоздать. И побоятся, и на прикорме. Совсем, совсем рядом, словно пылинки по зову неведомого пылесоса, к распахнутым высоченным дверям со всех сторон слета­ ются, стекаются и сбегаются сотни и тысячи людей, чтобы плотной струей стечь, провалиться в многослойную, тайную, паучью утробу метрополитена. И никто не заметит двоих, слегка разрезанных молодых дарований, собирающих свои кишки с заполированного подошвами до блеска асфальта. Сергей захохотал как придурошный. — А... ты это зачем?! — Прости, товарищ. Но я все понял, все понял. И ты пойми: он не мог на тебя смотреть — он же слепой. У него зеленые очки дома остались. А он без них, без зеленых, как крот на солнцепеке. Такая редкая болезнь: night-blindness называется. Прости его, товарищ, прости! — Сергей неожиданно впихнул остолбеневшего Фе­ ликса в сливающийся в подземелье поток. — Прости и прощай! Запомнил: night-blindness! Очень редкая и страшно зараз­ ная болезнь. Близко нельзя лицом к лицу стоять, теперь срочно умойся. Умойся, товарищ! Кавказцы еще секунд десять соображали, что к чему. Достаточно для того, что­ бы проскочить к турникету и, прилипнув к ничего не подозревающей бабке, неза­ метно для фотоэлемента соскользнуть в полутемный коридор в поисках спаситель­ ного эскалатора. — Феликс, почему у тебя совсем нет опыта выживания? Не служил? И что, в «Щучке» военкафедры нету? Ну, хотя бы курсы гражданской обороны проходил? Вот, например: увидел ты гриб ядерного взрыва, и что нужно сделать? Як бы мовил наш старшой сержант Нечипоренко: «Солдат должон повергать до направлению эпицентру и уставити автомат на утянутые руки». Вопрос: зачем? Ответ: «А шоб расплавленный ствол ни скапал на казенные чеботы»!.. Так что решили насчет Дмитрова? Едем? От вокзальчика они веселой компанией двигались по сонному городку. Сонные тополя, сонные витрины, сонные дети на велосипедах. Тишина и размеренность. Прямо как в его Академгородке. Надо всем этим благодушием и умиротвореннос­ тью царственно спал хорошо сохранившийся на высоком холме старинный кремль, со множеством выглядывающих из-за средневековых стен куполов и колоколен. Впе- ВАСИЛИИ ДВОРЦОВ ОКАЯНИЕ