Сибирские огни, 2004, № 7

ВАСИЛИЙ ДВОРЦОВ ОКАЯНИЕ Таня. Жизнь и искусство несовместимы! Искусственные цветы, они ведь только для декораций и венков. Погребальных венков. Венков Офелии... Жизели... Чистая моя, дальняя, давай бросим все и убежим. Уедем, улетим. Далеко-далеко. Таня! Жизнь — она не на сцене. На сцене только имитация. Не правда — правдоподобие. Что я говорю? Ты сама знаешь: им там не нужна жизнь. Они громче всего хлопают, когда умирают. Да, охотнее всего хлопают именно когда умирают. Зрителям нужна иллю­ зия смерти. Иллюзия нашей смерти. Ради этого они покупают билеты... Та-ня! Давай убежим в жизнь! Та-ня!! В настоящую жизнь! Сзади разом навалились два мента. Вы чего, ребята? Так же можно и ушибить­ ся. Но ребята попались неуступчивые. Одного он уронил хорошо, только фуражка подлетела, а вот другой, падая, с треском разорвал рубаху от самого ворота. Ах, ты, козел! Сергей выкрутил ему кисть, освобождая фирменный коттон, но взвыл от нео­ жиданного пинка по голени. Ну, да! Здесь же правил не было... Второй пинок при­ шелся прямо в отсутствующие ребра и он махом отключился, уплывая в оранжевых и желтых кругах куда-то вдаль, от размашистых ударов осатаневших после конфуза стражей правопорядка. Мать и отец тихо сидели в отделении с полседьмого утра до девяти тридцати. Пока не принял начальник. Потом также тихо сидели в его кабинете. Здесь тишина была особо гнетущей. Начальник, грузный белобрысый подполковник без запоми­ нающихся черт, обильно с утра пахнущий «Русским лесом», водрузил на нос неле­ пые для милиционера маленькие очки и изредка вздыхал. Он долго, очень долго рассматривал медаль, ветеранское удостоверение и удостоверение инвалида третьей группы. Морщась, раздумывал: читать или не читать этим интеллигентам нотации? Надо бы пропесочить. А, с другой стороны, о чем гудеть? Вот, мол, кандидаты, ученые, элита советского народа. Сын на артиста пошел. И герой, оказывается. И что? Пьяное хулиганство, дебош. Ладно. А вот оказание сопротивления при испол­ нении — это уже не шутки. Это серьезно наказуемое преступление. И что? И то. Сидят, носы в пол повесили. Хоть бы пооправдывались... И так головняка хватает. Мои, тоже молодцы, награжденного интернационалиста и инвалида Советской Ар­ мии отмутузили так, что попал в больницу. И еще хорохорятся: «Кисть вывернул! Связки порвал»! И что? Что теперь?.. Без пяти десять, пора в управу... — Ладно. Мы с вами люди взрослые. Обойдемся без протокола. И начальник опять молча смотрел, как они, вдруг что-то бестолково наперебой залепетав, толкаясь, торопливо забирали со стола документы, кивая головами, задом отходили к двери, еще на раз благодарили уже из-за порога. Он опять поморщился, только сейчас заметив притаившийся на сиденье посетительского стула длинненький газетный сверток. Что там из Городка? Коньяк? У них же и армянский в распредели­ телях бывает. Так вот, значит, еще один артист вырос! Жизнь центрального отделения специфически отлична от иных райотделов го­ рода. Тут и рынок, и микрорайоны для чиновных и блатных. И все городские и обла­ стные управления за тобой наблюдают. В упор. И пусть тебе повезло, пусть ты сам, своим пупом карьеру в органах сделал, но под тобой-то столько чьих-то родственни­ ков зреют. Это не где-нибудь в Кировском или Ленинском. Ответственность, за все двойная ответственность. Допустим, то, что здесь живет много госчиновников и партаппаратчиков, так это даже замечательно. Народ дисциплинированный. Пожа­ луй, даже покрепче, чем иные военные. Если себе что и позволяют лишнего, то только в специально отведенных для этого местах: в подшефных заводских банях и домах отдыха. Как раз за пределами территории его ведомства. А там это интересы «смежников» из КГБ. А здесь главные проблемы — их дети. Посему у него с мало­ летками самые опытные сотрудники работают. Практически без его вмешательства конфликты гасят. И отчетность не страдает. Но есть еще в центре и театры. С этими, будь они прокляты, артистами! Артисты же, со всеми своими братьями художниками, писателями, музыкантами и певцами, были, есть и будут постоянной причиной неурочных звонков и неуставных отноше­ ний. Каждый раз, когда кто-то из задержанных начинал качать права в ночном «обе- 24