Сибирские огни, 2004, № 7

рассуждениями о, якобы, заботах о его будущем, сквозила, ох, как сквозила тонкая, но слишком явная идея вечной женской солидарности. Они ведь все знали, что их Петрову недавно муж бросил. И попрекали его, мужа-то, не комсомолом. «Как Сергей в последнее время относится к своим товарищам по группе?» Ох, Ленка, ох, написано же, давно написано: Так окрыленно, так напевно Царевна пела о весне. И я сказал: «Смотри царевна, Ты будешь плакать обо мне»... Он тоже самое и сказал. Мы же все давно совершеннолетние. И сами по себе умные. И все видим. Вот, бедная Петрова: остаться одной с двумя детьми. Это уже не несчастная любовь, не отвергнутая жертва. И теперь педагог растерянно смотрит в опущенное лицо студента, который в принципе всего-то лишь на шесть лет младше ее. Всего на шесть лет! А вот сейчас протянуть к щеке ладонь, убрать выбившуюся прядь за ухо. Потом притянуть и поцеловать. О чем это он?.. Она говорит, все гово­ рит про то, как они, преподаватели, любят их, как отдают им свою душу и опыт, и сколько государство тратит на обучение, чтобы сделать из них грамотных специали­ стов, а директор просто на части рвется в поисках нормального помещения. Говорит о том, как внимательно к выпуску присматриваются режиссеры, и о том, что в бли­ жайший сезон во всех театрах будет много новых постановок современных пьес и обязательно потребуются именно молодые артисты. Говорит, говорит. А в глазах мольба: не обижай! Не обижай бедную девчонку!.. Нет, лучше избегать, избегать объяснений. Время все лечит. Все и всех. Какая это была странная встреча: нищий, и не просто нищий, а какой-то совсем убогий доходяга на костыле. Они неожиданно столкнулись с ним в сыром подзем­ ном переходе на «башне», в прямом смысле столкнулись, и калека, замычав, стал заваливаться на бетонную стену. Сергей подхватил его, брезгливо морщась от вони, удержал от падения. С опухшего от запоя и избиений, давно небритого лица на него посмотрели безумные, мутные глаза. И словно током ударило: показалось, что тот тоже его узнал. Что «узнал»? Это невозможно было определить или понять. Просто в давно выцветших, белесо-голубых глазах стоял ужас удивления от внезапного узна­ вания. Кого? Сергей, вытирая пальцы о штаны, дошел до поворота на лестницу и оглянулся. Нищий пристально глядел ему в след. И, навалясь на костыль, крупно трясся, словно рыдал. Впечатление от пойманного в упор взгляда преследовало не­ сколько дней. Хорошо, что не снилось. Но аппетит при всяком воспоминании пропа­ дал напрочь. А у Витька новая страсть: йога. Вернее, какая-то ее особая разновидность. Вро­ де как для русских. Что забавно, он ведь словно когда-то специально для этого и родился: худой, как велосипед, и на спор мог стакан раскусывать. Оставалось на­ учиться возгонять тепло от кундалини и пить воду носом. С последним у Витька были проблемы, так как нос ему ломали не один и не два раза. А на голове он стоял, как по писаному. И ножки сложил калачиком с первого раза. Но тут ничего мисти­ ческого: просто при его конституции череп был естественным противовесом всему остальному телу, а ноги еще в детстве в Средней Азии загибать научили. Повсюду теперь красовались авторские копии с картин Рериха, пахло подпаленным бамбуком и на самом видном месте, в полуметре над собачьей подстилкой, висел какой-то сложный многоугольный чертежик для медитации. Болонке это не мешало, а вот на Серегу отчего-то давило. Не мог он теперь без язвы на Витька смотреть. Просто язык сам лез, куда не надо. Но налысо выбритый эзотерик всем и все прощал, только непривычно миролюбиво улыбался и, перебирая деревянные бусинки четок, с гор­ достью показывал свежесделанную потайную полочку со спрятанными фотоплен­ ками и самопальными фотоальбомами «там-издатовских» книг откровений великих гуру Чайтанья Марапрахбы и Бхактиведанты. А когда Сергей попробовал сочинить частушку с этими сложными рифмами, Петя вдруг и тут полез заступаться. Он, не и 8 Ж <С О ш в а. О И « Ж 5 Ж 8 21