Сибирские огни, 2004, № 7

* * * Книги и пластинки никак не могли най­ ти себе место в шкафу. Всегда лежали на сто­ ле, и всегда были в работе. Говоря о чем-нибудь, Сергей вдруг на­ чинал рыться в журналах, чтобы показать интересную репродукцию или статью. Старый книжник фонды республиканс­ кой библиотеки он знает не хуже, чем ее ста­ рейшие сотрудники. В то время в его квартире гораздо чаще можно было встретить режиссера, актера или джазмена, чем художника или искусст­ воведа. Двери не закрывались. Заходили люди, возникал ернический треп. Кто-то начинал напевать свою новую песню, кто-то шел за пивом, кто-то ставил пластинку. В тот же момент ребенок включал теле­ визор. В этой фестивальной атмосфере было невозможно понять, когда же Дыков успева­ ет работать... * * * Наши мечты осуществились. Иногда — как наказание. Иногда — как насмешка судьбы. Но некоторые воплотились в жизнь как большая и нужная работа. Вот и я, утверждавший лет тридцать тому назад, что каждый нормальный чело­ век должен оставить после себя документ, рассказывающий о его жизни, сижу ночью, в деревне, после длинного и тяжелого дня, и составляю подобную справку. О нашей жиз­ ни и о нашем времени. О Дыкове и о себе. Среди прочих идей воплотилась и дав­ няя мечта Дыкова о керамике. В середине восьмидесятых у Валеры Гончарова появилась печь для обжига гли­ ны. Он сразу пригласил Дыкова. Тогда мы шутили: что еще делать чело­ веку с фамилией Гончаров? — работать с глиной! Но из Валеры действительно вышел за­ мечательный керамист и прекрасный худож­ ник. Сергей всегда охотно с ним работал. Позже, вместе с Евгением Скурихиным, Сергей ездил работать на творческие дачи СХ, откуда они привезли невероятно инте­ ресные работы и сделали выставку. Я, всегда равнодушный к керамике, раз­ глядывал каждую вещь на этой выставке, и не уставал удивляться. В этих вещах дышала сама жизнь. Скурихин тоже удивлялся: Дыков дела­ ет вещи, которые технологически невозмож­ ны. Они должны были разорваться при об­ жиге... Но вот — бац! И получилось... Я знаю. Сергей всегда находит решение там, где другие становятся в тупик. Однажды он приехал ко мне в мастерс­ кую, и я, чтобы его занять, выдал ему холсты и картоны, кисти и масляные краски, а сам погрузился в свои неотложные дела. Сергей поискал разбавитель для красок, не нашел, и тихо спросил: — Подсолнечное масло есть? — Есть, — ответил я. Через несколько минут он сосредото­ ченно писал картину, разбавляя краски под­ солнечным маслом. Некоторые из работ, написанных тогда столь непривычным способом, хранятся сей­ час в Новосибирском музее. * * * Рисунки и картины Дыкова разлетелись по всему миру. Выставки проходили одна за другой. А стихи накапливались. Мы много раз говорили о том, что пора бы их издать. Но в советские времена это было невозможно. Году в 1990-м я сделал на ксероксе не­ большую книжку стихов Сергея. Тираж был 10 экземпляров. Собрал вместе те его рисунки, оказав­ шиеся под рукой, в которые были вписаны стихи, сделал копии и переплел. Чтобы раз­ дать тем, кто знает и любит Дыкова. Друзьям. Шла перестроечная неразбериха. Было объявлено об отмене цензуры. Но цензоры по-прежнему ходили на работу, а редакции присылали им на подпись каждую бумажк^, предназначенную для печати. Вот в это время возникла возможность издать стихи Дыкова в обход цензуры и ти­ пографским способом. С типографией я договорился. Деньги на издание дали барнаульские кооператоры. 150 килограммов финской бумаги по­ могла украсть знакомая кладовщица, и за эту кражу мне никогда не было стыдно. Книгу мы решили издавать факсимиль­ но, с рисованных и рукописных оригина­ лов. Сергей приехал ко мне. Плотная бумага была нарезана в размер страницы. Передо мной лежали толстые об­ щие тетради, заполненные стихами. Было их штук восемь. Я внимательно прочитывал каждую тет­ радь, отмечая закладками стихи, которые должны были войти в книгу, и отдавал тет­ радь Сергею. Сергей делал рисунок и вписывал стих. Концепция книги не складывалась. Сти­ хов накопилось слишком много. 217