Сибирские огни, 2004, № 7

Я странно волнуюсь, сходя с электрички, И воздух целебный целую и пью, Прохладный и чистый, как губы девицы, С которых впервые слетело «Люблю». Открою калитку — ложится на плечи Пахучая мягкая лапа пихты. Малину щипаю, а кажется — пальцы Ловлю я у девушки с той стороны. Это поэтический мир поэта, где обрета­ ются «мечты, превращённые в цветы», души нетленные, призраки милые верного друга, мамы. А первая любовь неподвластна не­ умолимому времени, и все вместе они и есть та стрелка компаса, по которой он сверяет, а так ли он живёт, не изменил ли он своим пре­ жним идеалам, по отклонению которой он узнаёт: «Что-то в жизни не так. Суета суе­ ты». Поэтому нет в его стихах метаний, они все удивительно цельны, потому что он не изменяет идеалам юности, жизненной пози­ ции, тому стержню, который может остать­ ся от человека один, как меч у Дон Кихота, но это и будет сам человек. Главное в Дон Кихоте — не меч в его руке. Главное — рука, которой, хоть отсеки её, он будет поднимать меч во имя торжества справедливости (В. Ломов. «Солнце слепых»). Последние стихи Ю. Булатова— это шаг в реальную жизнь. Эта жизнь («Кольчуга из детских монет») жестокая и жёсткая, поне­ воле заставляет втянуться и поэта в нынеш­ нюю рыночную систему: «Мне раньше хва­ тало картошки, а нынче я деньги люблю». Как всегда в такие времена больше всего стра­ дают дети: вокруг них грязь, запустение, ра­ зор. Детали реалистически точны: «папаша в нечистой рубашке», паутина в углах, нечи­ сты на руку и мастера, «добивавшие аппа­ рат». Современным отношениям «спасайся каждый, как можешь» он противопоставля­ ет отношения милосердия, жалости, добра, то, что, объединяя, спасает. Его спасают дети. Они помогают ему найти цель жизни: бороться со злом во имя этих детей, которых может поглотить житей­ ская грязь. Это и есть та кольчуга, которую надевает русский богатырь, сражаясь за ут­ раченные нравственные ценности. Это бо­ гатство, которое не купить, не продать: «С медяшек из детской ладошки Себе я кольчу­ гу сошью...» Так, разными путями идут поэты. А. Соколов через агонию современного реаль­ ного мира и свою собственную гибель, пре­ одолевая ее, видит спасение в борьбе про­ тив этого мира. Ю. Булатов, возвращаясь в реальную жизнь из мира детства и снов, об­ ретает то же понимание необходимости сра­ жаться за свои идеалы. Александр Денисенко («Пепел»). «Всё в мире пепел, всё в мире тлен» — это реф­ рен одного из стихотворений поэта Алексан­ дра Денисенко. Мысль эта повторяется во многих стихах книги поэта, которая так и на­ зывается «Пепел». Вот и наше поколение уйдёт, превратившись в пепел, в тлен. Но ведь что-то должно от нас остаться, ведь были мы необходимым звеном в цепи, которая не дол­ жна порваться и которая называется нацией. И роль наша в том, чтобы, сохранив пере­ данное нам, отдать в надёжные руки идуще­ го нам навстречу поколения. Но мы никогда не задумывались об этом, слишком поздно поняв, что главное в нашей жизни — «лю­ бовь к родному пепелищу, любовь к отечес­ ким гробам». Национальную трагедию видит А. Де­ нисенко в том, что поколение, идущее на смену нашему, отрекается от прежних, нами усвоенных от отцов, представлений о долге, чести, совести, справедливости. Заменив их на чужие, они сами становятся для нас чу­ жими, по сути, внутренними врагами, наши­ ми антагонистами. И это противостояние, гражданская война, в которой все позиции наши сданы без боя, без сопротивления, длит­ ся более десяти лет: Так в беззакониях во мраке и стыде Проходят дни и ночи годовые — Кто брал Берлин, кто жёг себя в труде, Тех стёрли в порошок ботинки молодые. «Цепь порвалась, раскатилась ...» Ги­ бель, кровь, крест, прорубь, пепел, слёзы — это ключевые слова лирики поэта, но его нельзя назвать поэтом отчаяния и безысход­ ности. Трагедия смерти, пепелища, конца оптимистична уже тем, что падать больше некуда, и возрождение из пепла возможно. Но возможно оно только для тех, кто, осоз­ нав глубину и причину падения, покается в содеянном. Это мы виноваты в случившем­ ся, «Иваны, родства не помнящие». Видя врага в самом себе, он сам судит себя «в своей прокуратуре, в своём при­ стальном бессонном суде»: Тогда зовём к родительскому дому Всех тех, кем были тридцать лет подряд. Всё кажется: они нас по-другому Осудят и к любви приговорят. В этом стихотворении поэт — блудный сын — возвращается к родительскому дому, к преданным когда-то ценностям. И необхо­ димо вернуть ту цельность, что и делает че­ ловека сильным, непобедимым через ос­ мысление себя частицей своей нации. Фи­ лософия отношения к жизни наших предков 206

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2