Сибирские огни, 2004, № 7

моритам. А как иначе? Отец всегда был очень правильным профессорским сынком. Кроме работы его интересовали только книги и картины. У них дома была весьма приличная подборка сибирских живописцев. Даже три маленьких алтайских этюда Гуркина. Николай Сергеевич держал их над своим двухтумбовым рабочим столом. И еще, к сожалению, он пел. Считалось, что басом. Подстукивая на пианино в «пол­ торы» руки, он самозабвенно и беззастенчиво пародировал шаляпинский реперту­ ар. А на все протесты сожителей только подслеповато счастливо улыбался. Есте­ ственно, в шкиперскую, без усов, бородку. Под Солженицына. В общем, уже трид­ цать лет назад он был законченный, стопроцентный кабинетный червь, даже тогда уже лысеющий. Очень тихий, обстоятельный, милый и немного нелепый «старичок из детства». Что, конечно же, никак не вязалось с таким его жизненным выбором, как мама. О! Она, крупная сильная красавица с абсолютно правильными чертами лица, произошла из крохотной старообрядческой общины с Васюганских болот. Это были необщительные поклонники рябиновых крестов и непроходимых топей. Таились они там со времен Алексея Михайловича. И весь уклад у них велся как по писаному, за все триста лет никаких новшеств. Кажется, там никто и в принципе не мог иметь соб­ ственного мнения, отличного от мнения стариков. И жили бы они себе так дальше. Но, или что-то такое весной приснилось, или в шуме первой листвы пригрезилось, только после семилетки самая правильная и послушная в семье Ксюша в одном полушалке забралась тайком на пришвартовавшийся, чтобы запасти дров, пароход и доплыла до неведомого города, где неким чудом нашла свою тетку, служившую в «Геологоконто- ре». Тетка, злая и маленькая, с кочергой в руках стойко три года не пускала к племянни­ це никаких послов, приезжавших по зимнику с солониной и орехами. И ни посулы, ни угрозы не смогли вернуть девушку к истинной вере. Ксюша окончила вечерний техни­ кум, потом поступила в университет. И здесь, на последнем курсе познакомилась с Колей, уже совсем тогда взрослым доктором, который постоянно посещал их знаме­ нитую университетскую библиотеку. Она решительно вышла за него замуж, а он опять сменил квалификацию. Теперь они вмести искали мамонтов и волосистых носорогов. То есть, они были палеонтологами. Облазили всю Восточную Сибирь и Камчатку, и только лет десять, как перестали ходить «в поле». Кандидаты наук, активисты клуба «Интеграл» и сторонники активного отдыха на «Запорожце», — ну почему Сергей не мог пробыть в их обществе более часа? После третьего класса уж точно. Он же любил предков, гордился, но... не мог. Это была не идеология, не конфликт поколений, а внутренняя аритмия. Он просто не в такт с ними тикал. В комнате, в которой теперь вольготно расположились вещи сестры, только его кровать свято хранила верность. Ее вдовья тоска по хозяину просто выпирала из каждой складочки колючего бежевого пледа-покрывала, из просевшей за неделю под собственным весом холодной подушки. С размаху повалившись на кровать, Сергей закрыл глаза и увидел античный профиль. Опять кулаки сжались чугунками каслинс­ кого литья. «Татьяна». Вот так тоска. Нет, лучше-ка сразу в душ, побриться и сесть на телефон. Хорошо, что дома никого нет. Уже и не вспоминается такого случая. Душ. Кайф. Из запотевшего зеркала вытаращил голубые глаза длиннолицый брюнет со сросшимися бровями. Откуда у него в крови такой явный кавказский след? Отец тоже черный, хотя вполне европеец. Нужно все-таки как-то раскрутить его на подробности. А нет ли где бабушки — грузинской княгини? Дед-то и вообще русак, только глаза цветом такие же. Были когда-то. Как теперь у внука. По левой стороне груди косо шел белый, с сизыми рубцами, шрам. В спине дырка совсем маленькая, а вот на выходе осколок вытащил три ребра. Некрасиво. И всегда все пялятся. На кухне в холодильнике имелись сырые яйца, зажаренная с вечера картошка, кастрюлька с «оливье» и открытая трехлитровая банка маринованных мелких огур­ чиков. Сергей из принципа не прикасался к продуктам из «стола заказов». Малень­ кая месть городковским жителям. Особенно верхней зоны. Из уважения к его фрон­ дерству мать всегда заряжала «Бирюсу» к выходным чем-нибудь простецким, для гегемонов. Заставляла отца посетить овощную яму, отстаивала очередь в универса­ ме за кефиром. А вот сестрица, как поступила в универ, так совсем перестала стря­ пать. Фигуру бережет. Поздно, девушка, поздно. Теперь, когда приобрела устойчи­ вые кустодиевские формы, никакими американскими диетами не поможешь. Ско- 13 ВАСИЛИИ ДВОРЦОВ Щ ОКАЯНИЕ