Сибирские огни, 2004, № 6

ВИОРЭЛЬ ЛОМОВ $Шй АРХИВ — Я молилась, — призналась она. — Молились? — удивился Георгий. — За кого? — За вас, за Лавра, за всех. В такую ночь, когда нет ни звезд, ни луны, ни огней, хорошо молиться за свет в наших окнах и наших душах. — Вы сюда приходите молиться? После некоторого молчания Софья сказала: — Да, хожу. Вы первый спросили меня об этом. — А вы здесь уже бывали с кем-то? И опять через долгую минуту молчания: — Их уже нет с нами. Они там, куда возносятся мои молитвы. — Простите, Софья. Если хотите, помолчим. — Нет-нет, — бодро произнесла девушка.— Нив коем случае!Вот еще! Помол­ чим. Теперь-то мы и поговорим с вами. Давайте, что вы мне еще не рассказали о столице? Как там университет? Суворов стал рассказывать последние новости об университете, о театральных постановках, о балете и опере. Незаметно подошли к дому Софьи. — Жаль, — сказала она. — Такой чудный вечер был. — Почему же жаль, — поинтересовался Георгий, — если был? — Потому и жаль. Поднимемся наверх. А то Лавр Николаевич, поди, уже кин­ жал точит. Лавр играл в карты и помахал вошедшим рукой. — Как погуляли? — крикнул он. — Хорошо, — дружно ответили Софья и Георгий. — Вижу,— засмеялся Лавр Николаевич. — Как там звезды? И звезды яркие, как очи, как взор грузинки молодой!.. — Не правда ли, он хоть отважен и даже безрассуден, мало походит на полковод­ ца Суворова? — спросил Георгий. — На Суворова? — Софья нахмурила бровки. — Вон оно что. А при чем тут Суворов? — Фамилия у генералиссимуса тоже Суворов была. — Он разве Суворов? Всем он представился как Бахметьев. II Вся комната Надежды Алексеевны была заставлена коробками и ящиками, чер­ ными и коричневыми чемоданами с металлическими уголками и без. Мебель оре­ хового дерева соседствовала с допотопными сундуками. Тут же стояли друг на друге большие кожаные саквояжи, вдоль стен напольные и настенные часы, машинка «Зин­ гер», венские стулья, заурядная этажерка. Все это располагалось двумя штабелями вдоль стен почти под потолок полногабаритной квартиры. Сверху их накрывали ог­ ромное покрывало (пять на пять метров) из плотной, как рубероид, неприятной на ощупь материи и ставший плотным за сто лет когда-то мягкий темно-вишневый че­ хол от рояля. Елена давно не заходила сюда. Да, собственно, со дня кончины свекрови. Сколь­ ко пыли! Вот уж воистину пыль веков. Она с ужасом представила, что все это пред­ стоит разобрать и выбросить почти все на свалку ей одной, так как допускать кого-то чужого к этому мастодонту, конечно же, безумие. На сколько же мне тут работы, уныло прикидывала она, и понимала, что меньше, чем за три недели с архивом ей не управиться. Придется угрохать весь отпуск. И так уже забыла, когда отдыхала в пос­ ледний раз. Он, наверное, и был последний. Елена вспомнила, как три года свекровь, разбитая инсультом, раз в месяц вста­ вала с постели и долго, отказываясь от всякой помощи, пробиралась «коридором древности» только для того, чтобы убедиться, что все коробки и ящики на месте. Она, как краб, шла боком и пересчитывала их, ведя пальцем, сначала по одну сторону комнаты, затем, возвращаясь к постели, по другую. Считала, скорее всего, маши­ нально, так как под чехлами было невозможно установить точное число мест. — Сорок семь мест, — тем не менее, удовлетворенно констатировала всякий раз Надежда Алексеевна и ложилась в постель. После этого милостиво разрешала поухаживать за собой: подвинуть к стеночке, поправить подушечку, накрыть одеялком, подставить уточку. Она так и называла их