Сибирские огни, 2004, № 6

— А я? Я? — воскликнула Надя и дала два круга по комнате. Взрослые зааплоди­ ровали ей. — У меня ведь сохранился еще и рояль прошлого века. У знакомых в сарае стоит, под поленницей, — призналась Ирина Аркадьевна. — Может, сгнил уже... Расстроился, точно. — А везите его сюда! Настройщика найдем. Учителя музыки пригласим. — Зачем? — освоилась с радостью Ирина Аркадьевна. — Я сама буду учить ее музыке. — А ваша гостья, Софья, к вам приезжала... или так?— спросила она, когда сели за стол. — По делам. — Мне она показалась очень интересной. — Да, она на моих знакомых произвела сильное впечатление своими расска­ зами. — Рассказами? Какими? — поинтересовалась Мартынова. Суворов, сперва нехотя, но потом, не желая того сам, с охотой стал пересказы­ вать историю, якобы сочиненную Софьей о ее кавказских приключениях. О себе он не сказал ничего. Ближе к лету они зажили, как одна семья. Без косых взглядов и недомолвок, которые случаются между чужими людьми. Суворов, разумеется, не воспринял пре­ вратно факт совместного проживания на одной площади, о чем Ирина Аркадьевна уже стала и жалеть. Женщине труднее сдерживать свои порывы, да и во всем ей хочется дойти до самой сути. Георгию Николаевичу, понятно, за его трудами было не до праздных мыслей. Он даже не обращал внимания на многочасовые музицирова­ ния Нади. Его они, казалось, даже убаюкивали, если он спал, и напротив, вливали дополнительную энергию, если трудился за столом. Его трудолюбию и упорству Ирина Аркадьевна не переставала удивляться. Она не предполагала даже, что муж­ чина настолько может забыть о том, что он мужчина, и весь уйти в иллюзорный мир технических терминов и формул. Неужели все ученые живут вот так, порой думала она и жалела их: бедняжки! Бесполость не поддается женской логике. — Георгий Николаевич, — раз в неделю решалась она прервать его трудовой энтузиазм. — А не пойти ли нам сегодня в театр? Или в парк? — Что, сегодня уже воскресенье? Конечно-конечно, — поднимал он голову, и улыбка преображала его несколько уставшее лицо. На большее Ирина Аркадьевна не претендовала. Пока не претендовала. Пару раз Суворов отлучался куда-то под Москву. Она серьезно озадачилась его отлучка­ ми, но потом выяснила, что он ездит проведывать своих дальних родственников ста­ риков, под Волоколамск. — А возьмите как-нибудь и нас с собой, — попросила она. — Да, да. Возьмите!— захлопала в ладоши Надя. — Хорошо, — сказал Суворов. — В следующий раз обязательно возьму. Ирина Аркадьевна сразу же и успокоилась. Дела по дому у нее шли прекрасно. Квартира сияла чистотой. Все было прибрано, выстирано, отглажено, книги стояли рядками в книжном шкафу, приобретенном ею по случаю при распродаже. Шкаф был старинной работы и, разумеется, предназначался только для хороших книг. В свободные часы Ирина Аркадьевна занималась вышивкой или рисовала натюрмор­ ты. Несколько кружевных салфеток и небольших картин весьма изящным образом украшали их уютную квартирку. Все было хорошо. А будет еще лучше, была увере­ на Ирина Аркадьевна, ибо только уверенность и ведет нас к благополучию. XXVII В последнюю субботу мая сразу после обеда поехали в Перфиловку. Добира­ лись на перекладных. К вечеру были на месте. День выдался сказочный: тихий, пого­ жий, длинный. Трава и листва были необычайно зеленые, небо необычайно синее, а солнце необычайно золотое. И эти три цвета давали неисчислимое богатство цветов и оттенков, разносимых воздушными струями по всему свету. Из нас тоже каждый несет свой цвет, подумал Георгий Николаевич, а вместе — божий день. Он решил, что его цвет синий, Ирины Аркадьевны зеленый, а Наденьки золотой. У него всю дорогу было хорошее настроение, и Надя то и дело дергала его за руку: