Сибирские огни, 2004, № 6

в и о р э л ь ломов тш а р х и в шенно четко: он по-прежнему любит Софью, по-прежнему готов сделать для нее все, что угодно, кроме одного. Он не может добровольно стать для нее Лавром. Не может! Георгий Николаевич пришел домой с намерением составить разговор с Со­ фьей. Он не знал толком, какой, но ему очень хотелось, чтобы она и обращалась к нему, и говорила о нем, и думала о нем не словами «он», «Суворов», а только «Георгий». Софья хлопотала возле керогаза, пахло жареной картошкой. Суворов уже и за­ был, что на свете существует этот чудный запах. — Картошка у вас хорошая. Я сходила на рынок, дешевле, чем у нас. У нас картошка совсем дрянная. За килограмм тележку мандаринов дают. — Какой запах! — Георгий потер ладони. — У меня, кстати, баночка огурчиков есть, солененьких. Эх, водка нужна! Я сбегаю. Тут внизу. — Я купила, — улыбнулась Софья. В глазах ее появилось то, что отличало ее от всех других женщин, и Суворов догадался, что: отсутствие корысти. Неужели я стал стареть и уже анализирую глаза женщин с этой стороны? — Софи, прошу тебя, при гостях не говори о том, что я потомок Суворова. И вообще... — А когда я говорила? — беззаботно спросила Софья. Георгий боялся расспрашивать ее о прошлом. Ему казалось, что любой его вопрос отзовется в ее сердце болью и воспоминаниями о Лавре и Юре. Но она сама заговорила о них. О Грузии, о Тифлисе, о Вахтанге, и о Лавре с Юриком. Сегодня в ней не было ничего странного, и вчерашнюю ее некоторую экзальтированность Суворов приписал на счет железной дороги и тяжелой, что там говорить, встречи. Да и этот ее вымышленный день рождения, гости, воспоминания, ее монолог, напо­ минающий стон. Он уже стал сомневаться, да точно ли она принимает его за Лавра или это ему вчера только так показалось? И она вчера, как сомнамбула, была. — От Анвара были известия? — Нет. Ушел за Лавром. Он мне тогда еще признался, что одного Лавра никуда не отпустит. Ушел, а мне дорогу не показал... Георгий выпил пару рюмок водки, Софья свою лишь пригубила. Он уже со­ брался налить еще одну, как в дверь постучали. Георгий недоуменно посмотрел на часы, на Софью, на дверь. Зашла молодая женщина в платке, повязанном по-купечески. С нею была де­ вочка лет двенадцати в шубке, сапожках на шнурочках, перчаточках и берете. — Здравствуйте, — у женщины был звучный голос, и по одному слову было как-то сразу понятно, что у нее правильная речь. — Я Мартынова Ирина Аркадьев­ на. Это моя дочь Надя. Я пришла, Георгий Николаевич, чтобы обговорить с вами условия. Суворов забыл, что знакомые (по просьбе тетушки Адалии Львовны) рекомен­ довали ему эту женщину в домработницы и предупреждали, что она придет именно сегодня. — Проходите. Раздевайтесь. Прошу к столу. Это Софья Левоновна. Надя, сади­ тесь на кровать. Вот мандарины. Угощайтесь. Ирина Аркадьевна, водочкой не по­ брезгуете? Других напитков, извините, нет. — Не откажусь, благодарю вас. Я так полагаю, что разговор пойдет не об этом... жилье? — Нет. Я через месяц переезжаю в двухкомнатную квартиру, тут неподалеку. — Да, я слышала, вам ее выделили, как профессору. — Будущему. — А почему ты мне ничего не сказал? — спросила Софья. Ирина Аркадьевна удивленно взглянула на нее. — О чем, Софья Левоновна? — О том, что ты профессор и у тебя квартира? — Прости, не успел. Не только сказать, а и получить, ни того, ни другого. Я пока что кандидат наук. Софья Левоновна гостит у меня второй день, — пояснил он Ири­ не Аркадьевне. — Как второй? Я уже столько лет с тобой! Суворов криво улыбнулся. 58