Сибирские огни, 2004, № 6

ВИОРЭЛЬ ломов АРХИВ Елена, пользуясь отсутствием домочадцев, до вечера рассказывала Суворову о Праге, не забыв и замечательного экскурсовода Владислава Павловича. — Он так похож на вас, Георгий Николаевич. Где-то ваших лет. Русский. Все моим голосом восхищался. Что в нем такого? Да, у меня есть его визитка. Вот. В это время раздался звонок в дверь. Георгий Николаевич успел разглядеть на глянцевой визитке: «Залесский Владислав. Экскурсовод чехословацкого бюро путе­ шествий ЧЕДОК». С этого дня Суворов ощутил прямо-таки юношеское томление. Необъясни­ мая тяга в неведомый ему град, казавшаяся ему раньше поистине мистической, объяснялась весьма просто. Собственно, академик Владимир Иванович Вернадс­ кий, друг его отца и заинтересованно относившийся к трудам самого Георгия Ни­ колаевича, все это описал давным-давно. «Весь мир опутан информационным полем, — думал Суворов, — и нить, которая соединяет меня с Лавром и Сергеем Залесским, уходит в Прагу к Владиславу Залесскому. А от него, кто его знает, мо­ жет быть, и к Софье?» — Еду в Прагу, на конференцию, — сообщил он однажды вечером за столом (прошел ровно год с поездки Елены). — Лёля, у тебя был телефон экскурсионного бюро? Будь добра, перепиши в мою книжку. В Праге, едва устроившись в номере гостиницы, Суворов позвонил Залесскому. Представился и договорился с ним о встрече в пивной «У Флеку». Они безошибочно угадали друг друга, так как в каждом из них была не погиб­ шая частица их так рано погибших братьев. — Мы с Аленой сидели вот тут, — сказал Залесский. — Какой у нее голос. Я его пил. — Она рассказывала. Вам большой привет от нее. Лёля так трогательно описы­ вала походы в эту пивную. Она и вправду совершенно... неземная. Я имею в виду пивную. Залесский улыбнулся. — У нас таких, увы, нет, — признался Суворов, с восхищением оглядывая зал. — Солодильню и пивовар построили в 1459 году. — Владислав Павлович, а что вы знаете о Софье?.. Слышали что-нибудь? — Как долго сохраняется в атмосфере земли образ прекрасной женщины, — выделяя слова «прекрасной женщины», сказал Залесский. — К сожалению, ничего не слышал. И ничего не знаю. От брата, тогда еще, знал о ней. Исключительно в восторженных тонах. А я вас видел как-то вместе с Лавром Николаевичем. — Не помню, — покачал головой Георгий Николаевич. — Так, очень смутно. — Вы тогда ни на шаг не отходили от него. Скажите, Георгий Николаевич, это правда, что Сергея на дуэли застрелил ваш брат? Когда это было? Как? Суворов удивленно взглянул на Залесского. — Как? Вы ничего не знаете? — Абсолютно. Я пытался найти вас в Питере. Сказали, уехали. Ездил в Тифлис, думал разыскать Софью. Был в доме ее брата. Он свел меня в монастырь, но ее там не оказалось. Он дал ваш московский адрес, но... Видно, было не суждено. А после этого я в России больше не был. Суворов до ночи вспоминал о перипетиях полузабытых, но незабываемых лет. Залесский удовлетворенно кивал головой и несколько раз заказывал пиво. Подробно расспросил о дуэли и месте, где похоронены дуэлянты. Георгий Николаевич, к стыду своему, должен был признать, что в последний раз на их могиле был в середине двадцатых годов. Словно и я всю жизнь не в России прожил, а где-то заграницей, подумал он. — Кто его знает, вдруг сподоблюсь побывать в тех местах? — сказал Залесский. — Шкатулка-то цела еще? Или канула? — Какая шкатулка? — спросил Суворов. — Та самая. Она, кажется, одна была. — Это вам Сергей... Сергей Павлович сказал? — Нет, отец. Семейные предания. Ведь она когда-то принадлежала Залесским. — Шкатулка цела. То есть буквально. Две вещицы из нее ушли... нет, три. Лавр что-то продал в Тифлисе. Вы претендуете на нее? — Бог с вами, Георгий Николаевич! За кого вы меня принимаете? Какое я имею к ней отношение? 48