Сибирские огни, 2004, № 6

ВИОРЭЛЬ ЛОМОВ № АРХИВ или английские просветители. Но до тех пор, пока Господь не пошлет нам всем одно­ временно мига просветления, прозрения, и мы не увидим, в какой клоаке оказались, мы никогда уже, слышишь, никогда! — не вернемся, хотя бы в идеальном плане, к поиску истинно прекрасного и достойного в человеке и для человека. Людям было дано Возрождение, чтобы они поняли, что без возрождения прежней культуры их ждет только декаданс. Но они ничего не поняли. — Прости меня, дуру, — сказала Елена туда, где Николай еще делил с ней остав­ шееся ему время. В последний год он вовсе перестал делать это, а каждый день с пяти утра допоздна сидел за компьютером и кропал труд, озаглавленный «Основы эстети­ ки. Современный взгляд». Елена вытерла слезы, выступившие на глазах при мысли об огромном самообладании мужа, много лет знавшего, что он обречен. В этом состоянии, не просто самом знании, а знании, замешанном на боли, рассуждать об Уильяме Моррисе! Писать монографию, которую он наверняка не увидит. И о чем? О прекрасном, что проходит мимо людей. Неужели он их жалел больше, чем самого себя? Он сам, как бог, пожирающий себя лишь для того, чтобы другие увидели, как это бессмысленно. Или все-таки я не права? Коля, ответь! XVI Георгий поспешил в театр. До начала спектакля он разыскал Адалию Львовну и рассказал ей о несчастье. Та лишь вздохнула: — Вот нас и еще меньше. Мор на Суворовых и Бахметьевых, мор... Все шло к этому. Матушка твоя, Царствие ей небесное, сердцем чуяла беду, оттого и раньше времени покинула нас. Лавра с Сергеем нельзя было остановить. Господь дал им на двоих одну дорогу, на которой не разойтись. Вечером приходи, помянем обоих. Вот адрес. Извозчики знают. — С Софьей, тетушка? У Адалии Львовны набежала тень на лицо, она подумала и сказала: — Можешь и ее пригласить. Она и впрямь жена Лавра? — Да, тетушка. — Хоронил ты? Георгий молча кивнул головой. — На той неделе свозишь, покажешь, где. Софья к предстоящему визиту отнеслась безучастно. Ей было все равно: делать визит, возвращаться в Тифлис, живой лечь в могилу. Везде холодно. Она куталась в шаль и ежилась. Георгий взял ее ладони в свои руки. — Сегодня поезд в Тифлис уже ушел. Нас пригласила Адалия Львовна. Поехали. Лицо Софьи исказила жалкая улыбка. Адалия Львовна жила на квартире Владислава Залесского, эмигрировавшего в Чехословакию. Георгий вспомнил мальчика, своего ровесника, с которым встречал­ ся несколько раз в разных домах еще до войны. Как все переплелось, подумал Суво­ ров. Переплелось, чтобы порваться? Молча выпили вино. Адалия Львовна не стала расспрашивать племянника боль­ ше ни о чем. Подала Софье плед, та укуталась и вжалась в угол дивана. — У этой шкатулки очень длинный след, — сказала тетушка, как у кометы. С ней приключилась тьма историй. Одну знаю доподлинно. От моей бабушки, Евгении Петровны, Царствие ей небесное. .. .Необычно рано стемнело. Моросил дождь, и это было странно при достаточ­ но сильном ветре. У Натальи Александровны с утра болела голова. Ей все казалось, что вокруг дома шастает горе. И вот-вот постучит в дверь. То есть не сейчас непре­ менно, но что она узнает о чем-то таком, что... Послышался шум подъехавшего экипажа. Лошадей, по всей видимости, гнали, так как он заглушил шум ветра и дождевых капель. Наталья, прижимая руку к груди, вышла прежде доклада. Высокий статный старик переступал с ноги на ногу. Попри­ ветствовав хозяйку и невнятно представившись, (что очень удивило Наталью Алек­ сандровну), приезжий протянул ей какой-то предмет в простеньком холщовом ме­ шочке. — Извольте принять, Наталья Александровна. Это по праву принадлежит ваше­ му брату Аркадию Александровичу. Наталья Александровна с недоумением посмотрела на гостя: