Сибирские огни, 2004, № 6

в и о р эл ь ломов а р х и в вью не повели. Допили свой кофе, мелко, как белочки, откусывая твердые конфетки, и гордо прошли мимо них. Им было под сорок. Пик педмастерства. Независимый от чужих мнений возраст. — Возраст наливных бедер,— заметил Рябцев. — Стихи не пишешь? Есть слово лучше, чем вёдро. Бёдро, запомни. Складывалось явно ошибочное представление, что эластичность импортных колготок для дамочек была интереснее эластичности мужских взглядов соотечествен­ ников. Но дамы всей своей поступью настаивали на этом! Женщины не могут без того, чтобы не уязвить мужчин, вспомнил Николай о матери. Вот почему и неприят­ но, подумал Суворов. — Женщина в колготках— змея, — заметил Олег. — Никакой романтики. Чулки совсем другое дело. У чулок есть одна особенность, которой нет у колготок. — Какая же? — спросил Николай. — Чулки имеют особенность заканчиваться, в отличие от колготок. Какой смысл гладить женскую ногу в колготках? Женскую ногу гладить имеет смысл только в чулке. Поскольку в этой процедуре главное, когда заканчивается чулок и начинается кожа. — Да ты гурман. Еще по одной? — Николай взял две чашечки кофе. — На днях еду в автобусе, дело вечером, •— продолжил тему Рябцев, — а сам под этим делом, плохо соображаю. Народу мало. Погода мерзкая. На последнем сиденье, где кресла друг к другу повернуты, сидит одинокая женщина. Представля­ ешь — одна. И такая она неприкаянная! Я взглянул на нее, и меня как током ударило. Чистой воды Достоевский! Мне безумно жаль одиноких женщин. Хочется утешить. Сел напротив нее и сам не понял, как моя рука на ее ноге оказалась. Рукой веду, а она не реагирует. Только глядит на меня. И я сам как завороженный. Представляешь? — Старушка, наверное? — Да нет, лет тридцать, от силы тридцать пять. — Значит, рефлекс выпал. Ну, и чем кончилось? — Да идиот я. Взял и зачем-то на своей остановке вышел, а она дальше поехала. — Нехорошо ты поступил. Обидел женщину. — Сам знаю, что нехорошо. Пить надо меньше. Опомнился, когда вышел. Вы­ шел, а она мимо меня в окне проплывает. Как Неизвестная , та самая... И так она мне запала, что вчера весь вечер ездил по тому маршруту. Бесполезно! Поговорив еще пару минут, они расстались. Суворову от рассказа Рябцева стало нехорошо на душе. В тот момент, когда Олег произнес: «И так она мне запала, что вчера весь вечер ездил по тому маршру­ ту», Николай будто сам пережил чувства Рябцева. И хотя это было, понятно, низкое чувство, оно неожиданно обрело в глазах Николая такую высоту, которой он за сво­ ими чувствами к женщине и не знал. Что толку в долгих ухаживаниях, если потом все так пресно? Это во мне выдержка матушки. Вот кто может ждать хоть всю жизнь, а своего добьется. Так что же, вся острота только в этом ожидании? Женщин Суворов чуждался, хотя и тянулся к ним. Странное раздвоение чув­ ствовал он наедине с женщиной. Каждая женщина была для него продолжением его матери. Он представил себя на месте Рябцева. Поступил бы он так же, как Рябцев? То есть подсел к женщине, стал гладить ей колени, а потом? Также выскочил на своей остановке? Или поехал вместе с ней? В этой случайной встрече пьяного мужчины и одинокой женщины в вечернем автобусе; его руке на ее ноге — там наверняка был чулок; тепле, передаваемом друг другу при этом; единении настороженных глаз; несуразности бегства и обреченности поиска на другой день было столько поэзии, что Николаю захотелось от хандры то ли выпить, то ли пойти в зоопарк, где одни звери, и все чувства их звериные. Поздно вечером Суворов автобусом возвращался из библиотеки домой. Он стоял на задней площадке и жадно всматривался в женщин, находящихся в автобусе. Их было на удивление мало. Ему казалось, что только здесь и только так, как Рябцев, он сможет найти свою половину. Себя он чувствовал почти пьяным от одних только мыслей. На Линейной в автобус зашла молодая женщина и уселась на заднем сиде­ нье у окна. «Как Неизвестная, та самая...» Усаживаясь, она скользнула по нему взгля­ дом. Николай физически ощутил, как ее взгляд зацепил его. Он, не колеблясь, сел рядом с ней. Сел и понял, что ни за что не положит свою руку ей на ногу.