Сибирские огни, 2004, № 6

РИС КРЕИСИ ОДНОАКТНЫЕ ПЬЕСЫ шие. (Пауза) Только грязные. ( Толстый наклоняется к пакету Нервного, приотк­ рывает. ) Каков улов? Нервный бросается на своё место, Толстый испуганно одёргивает руку, Не­ рвный злобно переставляет пакет подальше от Толстого. Т о л с т ы й — Какие мы нервные... (Пауза. Нервный снова сцепляет руки на коленях и начинает раскачиваться. Толстый, показывая на пакет) Это дерьмо для пацанов.. . И долго собирал? Н е р в н ы й — С утра. Т о л с т ы й — Да, не густо. У меня эта ( указывает на свою сумку) уже шестая. За день. Н е р в н ы й (замирает, с восхищением и завистью глядит на Толстого) — Шестая?! Как это, шестая? Т о л с т ы й — А что такого? Благосостояние растёт, люди пьют, бутылки выбра­ сывают. Диалектика! А наше дело собирай, да сдавай. Санитары природы. Н е р в н ы й — Но ШЕСТАЯ! Это как, шестая? Т о л с т ы й — Да очень просто. Ты вот, где брал? Н е р в н ы й — Везде... Всюду... Везде... Т о л с т ы й — Вот именно! А надо в строго определённых местах! В парках, на пристани, около летних кафушек. В крайнем случае — на остановках. Тут система нужна. Некоторые с пяти утра начинают, а я так предпочитаю вторую половину дня. И насчёт вот этого (тыкает пальцем в сторону пакета) Ты на фига четушек наха­ пал? И Шампанского? Они ж ни фига не стоят! А место занимают! Надо Чебурашки брать, желательно тёмные. Н е р в н ы й — А чё, шампанское? Т о л с т ы й — Ну сам посуди, принимают его по двадцать копеек, максимум по полтиннику, если найдёшь такую точку, а Чебурашка места в два раза меньше зани­ мает, а стоит восемьдесят— рубль. Можно конечно, на «ВИНАП» отвезти, там доро­ же, но на проезд туда-сюда... Да и время. А оно, как известно, тоже — деньги. Слу­ шай! А давай с тобой кооператив организуем! Места — мои! Ты будешь утром рысачить, а я вечером. А? Н е р в н ы й — Нет... Не знаю... Может быть... Не знаю... Т о л с т ы й — Ну думай, думай. Знаешь, я в прошлом... Н е р в н ы й {раздражённо перебивая) — Нет. Не надо.(3а дум.чиво) Прошлого нет. Нет прошлого. И будущего нет. И настоящего лучше б не было. Ненастоящее оно. Ненастоящее. Т о л с т ы й — Э, да ты, оказывается, философ! Н е р в н ы й (не слушая, снова начинает раскачиваться) — Нет. Прошлого нет. Нет прошлого. Т о л с т ы й (почти испуганно глядя на Нервного) — Ну-ну. Нет так нет. Чего ж так нервничать-то. Так переживать-то. Привыкать к жизни-то надо... Привы­ кать надо... К жизни-то... Ничего, привыкнешь... Ничего... (Взгляд Толстого опускается на ноги Нервного) Вот и ботинки у тебя. Очень даже хорошие ботин­ ки. Только грязные очень. А так хорошие ботинки. (Нервный перестаёт качать­ ся, замирает задумавшись, нагибается и начинает расшнуровывать левый бо­ тинок) Жмут, да? Н е р в н ы й — Жмут. (Вытаскивает шнурок и с натяжением наматывает на кулак. Шнурок рвётся. Нервный снова нагибается и расшнуровывает второй бо­ тинок) Т о л с т ы й (нервно, почти скороговоркой) — Это плохо, когда жмут. Это очень плохо. Когда жмут. Н е р в н ы й (Вытаскивает второй шнурок и снова с натяжением наматывая его на кулак, поднимается) — Плохо. (Обходит скамейку). Т о л с т ы й (скуля) — Ты куда?! Н е р в н ы й — Я сейчас. (Заходит Толстому за спину и накидывает шнурок ему на шею) 162