Сибирские огни, 2004, № 6

Бывало, и я находил удовольствие в серых Январских рассветах, и в дыме рабочих районов На склоне холма, занесенного сажей и серой, В огнях новостроек, в «китайской стене» и каньонах Дворовых, где ржавые трубы и хлам и отбросы Подлунного мира, и в стуже, как форме приюта Для нежной души, и в такие глухие морозы, Что голуби грелись вотще на колодезных люках. Мне мил был простуженный люд в ожиданье трамвая, И изморозь стекол с оконцем, прогретым ладонью, И пригород старый, с кирпичной трубою у края Промерзших небес, и картавая тяжба воронья Над ним; громыханье вагонов, бегущих Бог знает куда, из зимы, захватившей окрестность, Осевшая почта... .Теперь все, наверное, лучше, Но стужа пылает, коробит сознанье безвестность Каких-то нелепых причин и грядущего быта, И холод уже как бы сразу внутри и снаружи, Но не разобрать, да и наглухо все позабыто, Лишь кто-то стоит у окна, одинок и простужен. * * * Теплая пыль, запах смолы, Залиты светом храма стволы, В небо вросли, Бога зовут, Бог не услышит запах и звук. Теплая пыль, мятый плавник Облака в тело звука проник. В Царство Его входит пчела, Глиной покрывши оба крыла. Травы идут, в небе слышней Поступь сухая нежных корней, Ухо склони, лесенку вынь, Чтобы ходила небом полынь И резеда. Клинопись тел Их перепишут известь и мел. Выдохнет пыль, высветит свет Известняковый хрупкий завет. Теплую пыль Божья рука В небо поднимет, и лопуха Слепит сухой луч-стебелек, Чтобы литое семя берег. Пыль это пыль, свет это свет. Жук и цикада пишут сонет, О немоте тварей живых, В нем Господин лепит и их.