Сибирские огни, 2004, № 6

ВСЕ СЛУЧАЕТСЯ Прямоугольный пустырь, заросший бурьяном, огороженный колючей прово­ локой и охраняемый автоматчиками. Две дороги тянутся вдоль забора, пересекаются на углу пустыря и уходят даль­ ше. Одна ныряет в лес, другая убегает за горизонт. Деревянные дома, бараки и пятиэтажки неровно разбросаны вокруг перекре­ стка. В стороне сбились в кучу старые почерневшие пятистенки — кулацкий посе­ лок. Чуть дальше— несколько воинских частей. Среди них была даже морская. Пустырь, охраняемый автоматчиками, почему-то называли заводом, а неболь­ шой кирпичный барак на краю пустыря — проходной. Утром тысячи рабочих стекались с разных сторон к этому бараку, заходили в него — и исчезали. К вечеру из него выходили толпы людей и расходились по домам. На пустыре за бараком людей никогда не было видно. Это удивляло: такое количество народу в этом сооружении поместиться не могло. Вот в этот поселок и занесла меня судьба тридцать лет назад. Грязь привычно царила везде — под ногами, в квартирах, в отношениях, вызы­ вая сложное чувство, в котором душная пустота соединялась с болезненным любо­ пытством и постоянным привкусом опасности. Работать я ездил в город, убивая на дорогу по четыре часа в день. В поселке существовала вполне определенная иерархия женихов. На первом месте стояли офицеры. Потом шли прапорщики. Из рядовых больше всего ценились матросы — или за морскую форму, или потому что служили на год дольше и, соответственно, на год дольше могли испол­ нять обязанности кавалеров. К тому же, эти матросы из расположенного в степи гарнизона каким-то непонятным, но романтическим образом были связаны с мо­ рем, с морскими просторами и дальними странами. Потом шли местные женихи — инженеры и рабочие, из которых особое пред­ почтение отдавалось шоферам. Я, художник, в этой иерархии мог бы претендовать на одно из последних мест. В людях моей профессии поселок не нуждался. Как-то само собой в поселке выработался вполне надежный способ выходить замуж. Девушка, которой не досталось надежного жениха, знакомилась в клубе, на танцах, с каким-нибудь солдатиком. Дружила с ним несколько дней, а потом отдава­ лась ему где-нибудь в сарайке, слабо при этом сопротивляясь. Были и такие, кото­ рым приходилось делать по нескольку попыток, и с каждым разом у них получалось все лучше и лучше. Наутро ее родители шли к замполиту части. Замполит вызывал солдатика и ставил его перед выбором: или свадьба, или дело об изнасиловании в военной прокуратуре. Обычно солдатик делал правильный выбор. Ставили штамп в документах и назначали день свадьбы. Невеста — в фате, жених — в черном костюме с искусственной розочкой в петлице. Костюм покупала теща. Три дня увольнения из части... Иногда таким образом возникали очень прочные браки. Я знал такую пару. У жены было олигофреническое лицо, у него лица вообще не было — котлета. Он остался на сверхсрочную и стал прапорщиком. Потом его перевели на Даль­ ний Восток. Он писал теще письма, в которых воспевал свою жену. Называл ее не иначе как «золотце». Жена его своей матери никогда не писала. 123 НИКОЛАЙ МЯСНИКОВ ЭДШ ЛЮБОВЬ. ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ...