Сибирские огни, 2003, № 6

лову-младшему, меченые огнем ребята беспомощно барахтаются в клоаке граждан­ ской жизни. Конечно, будь у сына иной склад ума и характера, не походи он так на своего явно растерявшегося в жизни родителя, парень вполне мог бы определиться и в нынешних обстоятельствах. Пристроился бы куда-нибудь охранником. Или занялся б пусть и сомнительным, но неплохо кормящим бизнесом. Пошел бы в бандиты, нако­ нец. Но отцовские гены давали знать себя и тут: мешали легко, как в дом родной, войти, вписаться в окружающую реальность... Сын, между тем, менялся на глазах. Даже чисто внешне. Он заметно похудел, щеки впали, кожа натянулась на скулах. Это от их нищенской жизни, бросая камень в Перевалова-старшего, констатировала жена. И он готов был с этим согласиться, хотя по-настоящему они еще не голодали. Готов, если б не подозрительный глянцевый сухой блеск в глазах сына, когда он за полночь возвращался домой. Если б не стран­ ное бессвязное возбуждение, сквозившее в его движениях и действиях, хотя при этом даже намека на присутствие алкоголя не было. Если б не подозрительная у парня, никогда этим не страдавшего, потливость: даже в сухую теплую погоду туфли были сырыми, словно по лужам брел. Если б не столь же неожиданная страсть к сахару (никогда раньше не был сладкоежкой), который в определенные моменты мог есть стаканами. Если бы не резкие перепады между сонливостью, апатией и беспричин­ ным весельем. Если бы еще не ряд ранее не наблюдавшихся у него странностей... Все стало понятно, когда, убирая комнату сына, жена нашла на его столе, под стопкой старых тетрадей, кусочки ваты с засохшей кровью и два одноразовых шпри­ ца: один — использованный, с характерными бурыми пятнами, другой — совер­ шенно новый. Сомнений не оставалось: кололся!.. А потом пошло все, как в страшном сне. Чуть ли не до обеда сын отсыпался тяжелым сном, а встав, начинал кому-то лихорадочно названивать, с кем-то о чем-то договариваться. Потом куда-то убегал и пропадал до глубокой ночи. Все чаще к нему стали наведываться гости — такие же, с печатью тайного неду­ га на челе и лихорадочным слюдистым блеском в глазах. Однажды, вернувшись домой раньше обычного, Перевалов увидел в квартире целую компанию парней. У него был свой ключ, и застал он их явно врасплох. Все были сверх меры возбуждены, бессвязно болтливы, а некоторые уже и в блаженной прострации — в самом, в общем, кайфе. На кухне, на плите, булькала в кастрюльке какая-то темно-смолистая гадость, распространяя по квартире сладковато-тошнот­ ворный запах. В комнате сына, где от вони этой было просто не продохнуть, на столе и диване валялись использованные шприцы, окровавленные клочки ваты. На всю мощь ревел проигрыватель. В квартиру позвонили. Открыв, Перевалов увидел еще двух юношей с той же самой печатью изъедающего их порока. Они спросили сына, а сами, хищно поводя ноздрями, уже устремили свои взоры через плечо Перевалова туда, где отрывалась сейчас эта гоп-компания. Они знали, чуяли, что все для них там есть. Обычно выдержанный, Перевалов рассвирепел. Он захлопнул дверь перед не­ прошеными гостями. Потом стал выдворять развеселую компанию. Молодые люди были уже почти в полном «улете» и плохо соображали, чего от них этот дяденька хочет. И лишь когда он заорал вне себя, что сейчас за ними приедет милиция, что-то перещелкнуло в их задурманенных мозгах, и они сомнамбулически стали просачи­ ваться в приотворенную дверь на лестничную площадку. Выпроводив последнего, Перевалов запоздало испугался. Не за себя, хотя в та­ ком состоянии они запросто могли и изувечить. Страшно было, что квартира пре­ вращалась в наркотический притон. Были потом с сыном и разговоры-уговоры, и истерики, и угрозы, но мало что помогало. Правда, шалманов в квартире с тех пор больше не было. Зато стали с завидной регулярностью пропадать вещи. Сначала книги из личной библиотеки Перевалова, которую он много лет с большими трудами собирал. Потом АЛЕКСЕЙ ГОРШЕНИН НЕСОВПАВШИЙ (АНАТОМИЯ САМОУБИЙСТВА)