Сибирские огни, 2003, № 6

АЛЕКСЕЙ ГОРШЕНИН НЕСОВПАВШИЙ (АНАТОМИЯ САМОУБИЙСТВА) ни и подняло в воздух. На краткий миг зацепил взглядом развороченную машину, окровавленную, в солдатском сапоге ногу над ней. Но тут же замельтешил рой звез­ дочек в глазах, пошла красная пелена, и сознание отключилось... Перевалову-младшему крупно повезло. Его подобрали пробивавшиеся из ок­ ружения десантники. И раны оказались не смертельные: несколько осколков в левой руке и заднице да небольшая контузия. Но он рано радовался. Полевой госпиталь, куда привели его десантники, был переполнен. Везде кровь, гной. Обезболивающих средств не хватало. Резали так, на живую. Врачи сбились с ног. С часу на час ждали машины, чтобы хотя бы тяжелора­ неных отправить на Большую землю. Десантники же ждали к вечеру вертушку. Сно­ ва отправляться в путь по враждебной земле после всего увиденного и пережитого совсем не хотелось, и Перевалов-младший напросился к десантникам. Как чувствовал!.. Позже узнал, что колонну с ранеными, где предназначалось быть и ему, по дороге расстреляли горцы. Полностью, до единого человека! Ну а он в компании раненых десантников и завернутых в черную фольгу трупов благополучно попал в госпиталь. Осколки там вытащили, подлечили... Только вот голова с тех пор часто беспричинно болит, и видения — пацан-одно­ годок с остановившимся взглядом и потерявшая хозяина нога в солдатском сапоге — по ночам мучают. А еще вопросы, на которые никак не находится ответов. Зачем их, еще только начавших служить пацанов, бросили в этот ад? Ради чего они там гибли и калечи­ лись? Кому нужна эта война?.. Сын бил Перевалова тяжелыми каменьями этих вопросов, а ему нечем было их отразить. Он чувствовал себя в странном и удивительном положении пожилой кури­ цы, ставшей вдруг яйцом. Он, видевший войну только на экране кино и телевизора, знавший о ней из книг и прессы, был отцом солдата, познавшего весь ее ужас и всю ее грязь изнутри. Так что же в таком случае мог ответить он, не воевавший отец, своему воевав­ шему сыну? Что в любом случае надо гасить пожар, дабы не распространялся он дальше? Да, но тушили ли его вообще? Или только делали вид, что тушат, играя под завесой порохового дыма в свои грязные игры, где на кону огромные деньги? И пацаны-солдатики, собранные со всей страны и брошенные в эту западню, оказа­ лись очередной раз пушечным мясом, заложниками «желтого дьявола» и полити­ ков, жиреющих на крови?.. Не находилось у Перевалова ответов!.. 15 Эта вспышка сыновней откровенности была ослепительной и короткой, как высверк молнии в грозовой ночи. Тем черней и непроглядней следом тьма. Еще более угрюмым, замкнутым и непроницаемым сделался сын. Еще более нездеш­ ним. Прочным запором замкнул душу. Да Перевалов больше и не пытался в нее лезть. Считал себя не вправе. И по­ мочь ничем не мог. Без любимого дела, без постоянной работы, без той цепкой корневой силы, которая связывала его когда-то с окружающим миром, жизнью и которую стряхнули на нынешнем роковом перекате, как прилипший к лопате пласт дернины, оставив засыхать на продувном ветру, Перевалов и сам чувствовал себя все безрадостней и тоскливей. Что уж говорить о парне, который и корешками-то малыми прорасти не успел: выдернули безжалостно из одной почвы, воткнули в другую и, даже не дав привыкнуть, перебросили хилые растеньица на другой край света — во враждебную, горящую под ногами, каменистую землю. Когда же вы­ жил, вернулся, наткнулся на полное равнодушие к своей судьбе. И те, кто посылал его выполнять их конституционный долг, и многочисленные «белые воротнички», рядом и за ними стоящие, с ледяным безразличием взирали, как подобные Перева-