Сибирские огни, 2003, № 6

АЛЕКСЕЙ ГОРШЕНИН Ї 0 Щ НЕСОВПАВШИЙ (АНАТОМИЯ САМОУБИЙСТВА) стности уже чуть ли не батальон. Слухи ходили разные. Однако в основном склоня­ лись к тому, что бросят их на «зверей» (горцев). Наконец загрузили эшелон и через неделю очутились они рядом с другими горами, высокими, сияющими зловещей белизной вечных снегов. Потом началась сутолока и неразбериха. С бору по сосенке собранное воинство больше походило на толпу, ватагу, чем на полноценное армейское подразделение. Солдаты почти не знали друг друга, командиры— солдат. Оторванные от своих баз и частей, выбитые из привычной колеи, и те, и другие чувствовали себя крайне неуютно. Поскорее бы закончилась эта никому не нужная кампания да вернуться назад — чита­ лось у всех на лицах. Скрашивая безделье, некоторые добывали где-то спирт, а кое-кто — и дурь. Офицеры, сами многие навеселе, смотрели на это сквозь пальцы. Наконец выдали личное оружие, посадили в боевые машины пехоты и куда-то повезли. Им повезло. Добрались до места благополучно, без потерь, хотя по дороге несколь­ ко раз обстреливали, и слышно было, как, рикошетя, дзинькали пули о броню. Их высадили в чистом, почти бесснежном поле, поросшем кое-где редким кус­ тарником. Здесь уже было полно военных. Люди, бронетехника и артиллерийские орудия, как на ладони. Среди этого сборища ратной техники, ощетинившейся ствола­ ми в разные стороны, беспорядочно передвигались солдаты. Все это называлось районом сосредоточения Восточной группировки. И первое, что спрашивали у вновь прибывших измученные грязные военнослу­ жащие, заброшенные сюда раньше, петли чего пожрать и покурить. Кухню и тыло­ виков здесь еще не видели. Никаких блиндажей или землянок, где можно было отдохнуть, тоже не наблюда­ лось. Только редкие кое-где окопы, вырытые ямы да воронки от разорвавшихся мин и снарядов — вот и все «укрепления». Прятались либо в БМП, либо в окопах. Но от минометного огня не спасало ни то, ни другое. Отделение Перевалова-младшего заняло позицию в глубокой яме. Они натащи­ ли туда ящиков с патронами. Надеялись, что пробудут здесь недолго, но застряли на несколько суток. Вся местность вокруг была изрыта арыками, и горцы, хорошо ориентируясь в них, подползали прямо к позициям. Они появлялись всегда неожиданно, заросшие черной, как смоль, бородой или такого же оттенка недельной щетиной, с горящими ненавистью глазами. Злыми гортанными голосами они выкрикивали свой древний боевой клич, который, наверное, можно было бы перевести как «бог, накажи нечес­ тивцев!» и от которого мурашки пробегали по спине, и начинали палить короткими расчетливыми очередями. В ответ открывался беспорядочный испуганный огонь, но горцы, наделав шороху, задев своими очередями одного-двух солдат, столь же внезапно исчезали, чтобы потом появиться в другом месте. Особенно опасны были налеты ночью. Били тогда горцы уже не короткими оче­ редями, а вели плотный огонь, заставляя чуть ли не по часу лежать лицом вниз в промозглой от растаявшего снега грязевой каше, испытывая непередаваемый ужас. Одно дело нечто подобное видеть когда-то в кино, заранее зная, что все срежиссирова­ но и сыграно, а ты только зритель, которому ничего не грозит, и совсем другое, когда сам вовлечен в этот жуткий военный спектакль, где все настоящее, а не бутафорское, и жизнь твоя каждую минуту под боем. И вдвойне страшно оттого, что их, салаг, никто не научил, как в такой обстановке себя вести, что делать, чтобы остаться в живых. У них и навыков-то боевых никаких не было: ни, там, автомат с закрытыми глазами разобрать-собрать, ни элементарно к стрельбе лежа изготовиться... Все это должно было исполняться механически, не задумываясь. А тут кое-кто не знал даже, как и рожок к автомату присоединить. Да и стреляли... Услышав горскую речь, вски­ дывали на голос оружие и палили с перекошенными лицами. Заряжали новый и опять полосовали воздух. Да что о солдатах говорить, если на многих офицеров в те дни жалко было смотреть!