Сибирские огни, 2003, № 6

Торговое место приятеля находилось довольно далеко от центрального входа, но народу хватало и здесь. Приятель торговал в основном кожаными куртками и обувью. Первые дни, вводя Перевалова в курс дела, он рассказывал о товаре, его свойствах, ценах, о том, как преподносить товар покупателю, и Николай Федорович дивился, с каким знанием дела и вкусом приятель об этом говорил. И не только говорил, но и давал тут же практичес­ кие уроки. Он выкладывал перед покупателем курточку, распахивал ее, заставлял щу­ пать и кожу, и подкладку, и замок-молнию; он прикладывал ее к плечам покупателя, чуть ли не силком впихивал в рукава ошалевшего от такого натиска клиента и все говорил, говорил, говорил, вознося хвалу товару, пересыпая искрометную речь свою шутками-прибаутками и каламбурами. Он был похож в эти моменты на завораживаю­ щую пением сирену, на сказителя-кайчи, слагающего на глазах изумленного покупа­ теля эпос о замечательной кожаной курточке, счастливый обладатель которой смо­ жет почувствовать себя настоящим мужчиной, почти что былинным героем. Подобная легкость контакта и общения Перевалова восхищала, но самому была недоступна. Перед покупателем он деревенел, как кролик перед удавом, во рту появ­ лялась противная сухость, язык прилипал к нёбу, и слова выцеживались с трудом и мучением. — Лапши им побольше вешай, лапши! Ля-ля, тополя и все такое... Особенно бабам. Они ушами не только любят, но и покупают, — наставлял приятель. Перевалов, пересиливая себя, пробовал следовать советам. Но «лапша» полу­ чалась какая-то вялая, кислая. Покупатели недоверчиво косились на него и отходили. Мрачнел и приятель, видя это. Перевалову становилось страшно неуютно, даже знобко, и он с тоской думал, что и здесь, наверное, не попадет в струю нынешней жизни, и тут ему не климат. И завидовал и приятелю своему, и соседям по торговому ряду, таким же, как успел понять, сродни ему, итээровцам, сумевшим перестроиться на новый лад и найти себе новую нишу. Так промучился Перевалов с понедельника до пятницы, а в пятницу случилась беда. Как обычно, рано утром они с приятелем прибыли на свое торговое место, раскинули палатку, разложили товар. — Сегодня поработаешь один, — огорошил вдруг приятель, — а мне надо кон­ тейнер с товаром получить. Ближе к вечеру за тобой заеду, заберу. Так что — давай, а я помчался... Перевалов остался один, и сразу же закралось нехорошее предчувствие. Что-то, мнилось ему, должно с ним сегодня обязательно произойти. Что, почему и с какой стати — объяснить себе не мог, но предчувствие не покидало, бродя в нем холодным сквозняком. Весна в том году была ранняя, но слякотная. Жидкая грязь чавкала между ряда­ ми под ногами редких в это буднее утро покупателей. В палатках от нее спасались набросанными на землю картонками, но грязь все равно прорывалась из-под них наружу струйками и крохотными фонтанчиками. Невысокого, крепенького, бойкого парнишечку в короткой, до пояса, цвета чер­ ной весенней грязи кожанке и таких же, в тон ей, джинсиках, Перевалов заприметил издалека. Парнишечка хозяйски уверенно продвигался от палатки к палатке, свойски перебрасывался двумя-тремя фразами с продавцами и небрежно протягивал руку. Продавец вкладывал в нее несколько бумажек, и рука тут же ныряла в объемистый кошель на животе, именуемый в народе «Желудком». Парнишечка переходил к сле­ дующей палатке, и процедура повторялась. И чем ближе подбирался к Перевалову парнишечка, тем ознобней Николаю Федоровичу становилось. Но вот парнишечка остановился против него, изучая колким буравящим взгля­ дом голубовато-льдистых глаз под белесыми бровями. Был он белобрыс, и короткая, чуть ли не под нуль, стрижка делала бильярдно круглую голову его похожей на оду­ ванчик. 81 АЛЕКСЕЙ ГОРШЕНИН Ї & Щ НЕСОВПАВШИЙ (АНАТОМИЯ САМОУБИЙСТВА)