Сибирские огни, 2003, № 6

АЛЕКСЕЙ ГОРШЕНИН НЕСОВПАВШИЙ (АНАТОМИЯ САМОУБИЙСТВА) Но «сократиться» Перевалову не удалось. «У нас не сокращение, а обновле­ ние, — сказали ему. — И вы не вписываетесь». Пришлось подавать «по собствен­ ному». 8 В первые после увольнения дни Николай Федорович ходил в каком-то полуоб­ морочном состоянии и походил на снулую рыбу. Слова, звуки доносились до него, как через толстый слой ваты, а лица людей, предметы вокруг, словно из густого тумана выплывали. Перевалов валялся целыми днями на диване, ловя на себе встре­ воженные взгляды домашних. Внутри было пусто, а сам он, будто оборвавшийся лифт, с нарастающим ускорением обрушивался в эту пустоту. Но прошло время, падение прекратилось, туман рассеялся, предметы обрели очертания, звуки — отчетливость... Переживания переживаниями, но надо было что-то предпринимать. Очнувшийся мозг услужливо напоминал о том, что под ле­ жачий камень... А еще притчу о двух лягушках, попавших в кринку с молоком. Участь лягушки, утонувшей из-за собственной пассивности, Перевалова не устраивала, да и как-то привык он за многие годы чувствовать себя кормильцем семьи, а посему решил браться за поиски нового места под сегодняшним неласковым солнцем. Дело это для него, имевшего одну-единственную запись в трудовой книжке и никогда не менявшего профессию, оказалось архисложным. В огромном промыш­ ленном городе две трети трудоспособного населения работало в оборонке. Но ее предприятия в последнее время, словно какой-то страшной эпидемией охваченные, чахли одно за другим, отхаркивая толпы оставшихся не у дел работников. Перевалов сталкивался с ними на улицах, в магазинах, в общественном транспорте, где то и дело вспыхивали конфликты кондукторов с зайцами, оказывавшимися по большей части бывшими итээровцами с оборонки. Они попадались ему всюду. И больше всего их было на бирже труда. В первый раз Перевалов забрел сюда, испытывая сильное внутреннее сопротив­ ление. Само понятие — биржа труда, где идет постыдная купля-продажа рабсилы, ассоциировалось у Перевалова с «их нравами» и загнивающим капитализмом, кото­ рый, не успев догнить там, «за бугром», переместился сюда. Да и в слове «безработ­ ный» чудилось ему что-то постыдное, сравнимое с бомжами или нищими. Однако не обнаружил на бирже Перевалов ни тех, ни других. Вполне приличная публика здесь толклась, изучая официальную информацию о вакансиях и обмени­ ваясь собственной. Попадались и знакомые ребята. И чем дальше, тем больше нра­ вилось Перевалову заходить сюда. Было тут что-то вроде клуба по интересам, где собирались такие же, как он, бедолаги и осколки прежней жизни, не успевшие при­ способиться к нынешней. Походы на биржу приносили Перевалову некоторое облегчение. Теперь, по крайней мере, он видел и знал, что не одинок в своих бедах, не только его судьба вышвырнула за борт. И это несколько утешало. Но не надолго. Лишь до той поры, пока снова не вставал вопрос о хлебе насущном. Очень быстро Перевалову пришлось убедиться, что не только его собственная профессия, а с ней и вообще итээровская братия, сегодня не в цене. Не жаловал рынок труда и разных там слесарей-токарей, и представителей прочих пролетарских специальностей. Требовались теперь все больше финансисты, продавцы да охран­ ники, менеджеры да экспедиторы с личным автотранспортом... И вот что заметил Перевалов, общаясь на бирже, читая объявления в газетах, на заборах и подъездах: народ пускался во все тяжкие, пытаясь выжить, приспособить­ ся, найти какие-то новые, нетрадиционные способы существования. Правда, каса­ лись они по большей части, как любил говаривать герой знаменитого сатирического романа, сравнительно честного отъема денег. Перевалов раскрывал очередную газету и в разделе частных объявлений читал: «Предлагаю эффективные способы борьбы с похмельем...»