Сибирские огни, 2003, № 6

АЛЕКСЕЙ ГОРШЕНИН ‘у 0 Щ НЕСОВПАВШИЙ (АНАТОМИЯ САМОУБИЙСТВА) ходимо иметь партбилет. Хорошего специалиста Перевалова на менее ценного, но партийного, руководство менять не захотело, а потому предложило Николаю Федо­ ровичу самому вступить в партию. Вступал он с надеждой: стерпится — слюбится. В любовь не переросло, но стерпелось. И жил он с ней, с партией, как и с женой, честно и добропорядочно, хоть и по изначальному расчету: аккуратно платил взносы, ходил на собрания, политуче­ бу, выполнял поручения... Когда ее лишили руководящей роли, Перевалов обрадовался, что снова свобо­ ден. Но бросать камни вслед, устраивать сожжение партбилетов, обзывать фашист­ кой и супостаткой, расписывать журналистам, как партия его гнобила, да и вообще поливать грязью — не стал. Хотя мог бы и вспомнить что-нибудь не совсем прият­ ное. А партбилет так и остался валяться в ящике письменного стола... Нарисовав общую картину ожидаемого рыночного благоденствия, парторг- кандидат обрушился на тех, кто мешает его созданию. Крайними оказались местные власти, которых парторг отругал за нерадивость и бездарность, обвинил в корруп­ ции, прозрачно намекнув, что у него на всех найдется сколько угодно отборного компромата, который он обнародует, лишь только наденет на себя бронежилет депу­ татской неприкосновенности. После чего парторг горячо заверил присутствующих, что сделает все возможное и невозможное, чтобы результаты реформ золотым дож­ дем пролились на каждого господина-гражданина, и стал горстями швырять в зал обещания. Аудитория вдыхала эти эфемерные обещания, как фимиам, и радостно рукоп­ лескала. Перевалову она напоминала сейчас алкаша в той редкой стадии, когда даже от запаха спиртного он начинает ловить кайф, теряя последние остатки разума. Парторг «спаивал» аудиторию обещаниями, а она — что больше всего удивляло и убивало Перевалова — даже не пыталась поинтересоваться, как же он намерен их выполнять. Бывшего парторга Перевалов знал не один год. Как человек дела он в их КБ не котировался. Очень средненький был инженеришка, в серьезной работе ни то, ни се. Усердием и трудолюбием тоже не отличался. Зато всякие демагогические штучки ему куда лучше удавались. Потому и сбагрили с легкой душой, как только подвернул­ ся случай, в общественные сферы. Сначала в профсоюзе подвизался, потом партор­ гом выдвинули. Лишь бы у занятых делом людей под ногами не путался. И за всю жизнь тип этот ни одной проблемы самостоятельно не решил. А тут — на тебе! — судьбы тысяч и тысяч людей клянется к лучшему изменить, чуть ли не по щучьему велению все к общему удовольствию устроить! Как? С этим «как?» и подошел Перевалов после собрания к бывшему парторгу. — Да никак! — цинично рассмеялся тот. — Сейчас важнее понравиться, запом­ ниться. А обещания... Электорат любит обещания. Они его возбуждают... 6 Жалкий актеришка! — возмутился тогда внутренне Перевалов, но тут же ему и подумалось, что классическое «Вся жизнь — театр» перестает быть метафорой и обретает смысл почти буквальный и тотальный. Везде шло большое и малое лице­ действо. От президентских и парламентских дворцов до папертей с нищими. В президентских апартаментах Перевалову бывать не доводилось, но с лицедей­ ством нищих он невольно сталкивался каждый день. До своего КБ Перевалов добирался на метро. Он спускался в подземный пере­ ход и сразу же попадал под перекрестный огонь нищих. Они стояли у стен, сидели на каменных ступенях, толклись возле стеклянных входных дверей, хватая прохожих за рукав. Были здесь и благообразные седенькие старушки, и мрачные типы с чугунны­ ми рожами профессиональных бомжей, и цыганки из южных республик с грудными младенцами на перевязи; были личности и вообще совершенно неопределенные — без признаков пола и национальности, но с печатью врожденного порока на ничем