Сибирские огни, 2003, № 6

нул пленных поближе друг к другу, поставил вплотную спинами и связал их за руки. Иван подошел поближе и рассмотрел внимательно их разбитые в кровь лица с сини­ ми от побоев кругами вокруг глаз. Один из них, похоже, был русский, а второй — из башкир. — Русский, что ли? — осторожно спросил пленного Зубарев. — Ага, — закашлялся тот, — крепко, гады, побили, гуторить трудно... — Откуда будешь? — Из яицких казаков, — ответил тот, морщась. — А ты чего тут делаешь? Тоже пленный? — Я из Тобольска, руду искать приехал, — сообщил Иван. — Слышь, братушка, забери меня от них, Христом Богом молю, забери. Век за тебя Бога молить буду, выручи из неволи, а то ведь они меня так не отпустят. Может, и пригожусь в чем тебе, братушка... — Рудознатное дело разумеешь? — спросил Зубарев казака. — Не-ка, — ответил он, — в конях добре понимаю, а в рудах — ни черта. — Зовут тебя хоть как? — Степкой Братухиным кличут... Но к ним подошел пожилой грозного вида башкирец с тяжелой нагайкой в ру­ ках, зло глянул на Зубарева и, подталкивая, повел пленных к дальней юрте. Когда они скрылись там, Иван нетерпеливо спросил у Янгельды: — Зачем их к Чагыру повели? — Откуда тебе известно, где мудрый Чагыр есть? А? Ай, нехорошо... — А чего тут не понять? — удивился Зубарев. —-Баба ваша туда несколько раз заходила, есть ему несла. Все и понятно. — Шибко умный, однако, — привычно зацокал языком Янгельды, беспокой­ ство исчезло с его лица, и он пояснил: — Судить воров будут у старейшины. Как он скажет, так и будет. — Могут и к смерти присудить? — поразился Иван. — Не имеют права. Один из них казак, подданный императрицы. — На своей земле мы сами судим, кого захотим. — А бывали случаи, чтоб к смерти кого приговаривали? — Смерть? Убить?— удивился Янгельды. — Зачем такое говоришь, — покрутил он пальцами возле виска, -— пускай живет, рабом у нас будет, работа делать, за коня­ ми смотреть. Родня есть — выкупит. А так зачем убивать? Шибко нехорошо... Прошло около четверти часа, а из дальней юрты никто не выходил. Наконец, откинулся полог, и показался сперва тот, грозного вида, башкирец, а затем и оба пленных. Они уже были освобождены от пут и шли, низко опустив головы. Башкирец что-то резко сказал им и замахнулся нагайкой, те испуганно шарахнулись в темноту, замерли вдали от костра. — Не велит им к нам подходить. Нельзя теперь, раб стал. — Понятно, — вздохнул Зубарев, не понимая, зачем был так называемый суд, если Янгельды и так заранее знал, чем кончится дело. Но изменить что-либо Иван был не в силах, а потому предпочел до поры до времени не вмешиваться, пока не переговорит с таинственным Чагыром. И в этот момент кто-то тронул его за плечо, и, повернувшись, он увидел мужественное лицо все того же сумрачного башкирца, который на ломанном русском языке заявил ему, указывая неразлучной нагайкой в сторону отдаленной юрты: — Иди... Чагыр ждет тебя. — Спасибо за приглашение, — слегка кивнул он башкирцу и направился к юрте, сопровождаемый настороженными взглядами сидящих у костра мужчин. Внутри юрты, куда он вошел, свет давали несколько масляных бронзовых све­ тильников с длинными ручками в виде голов драконов. На небольшом возвышении в дальнем углу сидел седобородый старец в тюбетейке на голове и черном стеганом халате, подпоясанном цветастым кушаком, возле него стояли две пиалы с напитком белого цвета. 41 ВЯЧЕСЛАВ СОФРОНОВ $ £№ * ОТРЕШЕННЫЕ ЛЮДИ