Сибирские огни, 2003, № 6

ВЯЧЕСЛАВ СОФРОНОВ Ж * ОТРЕШЕННЫЕ ЛЮДИ Хатынского монастыря, а мой писец переписал уже набело. Разрешите, я прочту некоторые из них, чтоб вы поняли, о чем идет речь, — с этими словами владыка взял очки в металлической оправе, водрузил их себе на нос и принялся читать: «Челобит­ ная к судье, господину моему судье-свинье бьет челом и плачетца, за печь прячетца, с поля вышел, из лесу выполз, из болота выбрел, а неведомо кто. Жалоба нам, госпо­ дам, на такова же человека, каков ты сам, ни ниже, ни выше, в той же образ нос, на рожу сполз, глаза нависли, во лбу звезда. Борода у нево в три волоска, широка да окладиста...» — владыка неожиданно остановился, широко улыбнулся и перелистнул страницу. Иван, плохо понимая, зачем митрополит читает им этот малопонятный текст, переглянулся с тестем, но тот лишь оттопырил нижнюю губу и округлил глаза, дав понять, что и сам теряется в догадках. — Тут дальше не совсем приличествующие случаю слова приводятся, опустим, а вот это интересно, послушайте: «Лечебник на иноземцев. Когда у кого заболит сердце и отяготеет утроба, тому взять мостового белого стуку 16 золотников, мелко­ го вешнего топу 13 золотников, светлого тележного скрипу 16 золотников, а приняв, потеть три дня на морозе нагому, покрывшись от солнечного жара неводными и мережными крыльями в однорядь, а, выпотев, утереться дубовым четвертным пла­ том...» А? Каково? Может, и не совсем по чину мне подобные вещи читать да еще и рассказывать о них мирянам, но удержаться не могу. Сильно написано, а сказано и того лучше. Про наш народ, знаете, что иноземцы разные говорят? Мол, варвары мы, веру некрепкую имеем, едва лине идолам поклоняемся!— Владыка вдруг воо­ душевился, глаза его засветились внутренним огнем, тонкие пальцы сжались. — А наш народ все понимает и веру имеет крепкую. Кто, как не русский человек, заселил почти всю Сибирь?! И что здесь нашел? Именно идолопоклонство и нашел, богоот­ ступное магометанство, а сейчас уже, куда ни глянь, стоят православные храмы, — владыка не на шутку разошелся, увлекся, может, даже забыл, кто и зачем перед ним находится, и без удержу сыпал словами, доказывая силу и живучесть православной веры. Судя по всему, он вел давний спор с кем-то, а Иван и Карамышев оказались лишь случайными слушателями. Наконец, устав, митрополит остановился, ненадол­ го прикрыл глаза, приходя в себя, и тихо закончил: — Простите, коль чего не так сказал. Рад бы помочь, да сами видите... не в тот час пожаловали. Спаси, Господи, — перекрестил их на прощание. Когда Иван с Карамышевым отобедали в монастырской трапезной, вышли из ворот, где стоял отдохнувший и накормленный Орлик, они услышали чей-то голос, окликнувший их: — Погодите, мужики, сказать чего-то хочу, — спешил к ним все тот же монах, встретивший их вчера. — Случайно узнал, по какому делу вы приезжали к владыке, — с ходу заговорил он, переводя дыхание. Зубарев переглянулся с Андреем Андре­ евичем, сетуя на то, как быстро их дело стало известно многим. — И что с того, что узнал, —-резко оборвал монаха Карамышев, — наше дело до посторонних ушей нежелательно. Забудь, о чем слышал. Понял? — Погодите, — остановил его Зубарев, — может, чего путнєє скажет. — Дождешься от ихнего брата путного чего, — садясь в саночки, проворчал Карамышев, но больше не перебивал монаха. — Мое дело — сторона, — смутился тот, — могу и не говорить. Я к вам с помощью, по-доброму, а вы... — и он повернулся, собираясь вернуться обратно в монастырь. — Нет уж, — поймал его за рукав Иван, — коль начал говорить, продолжай. Только не тяни, а то у нас путь длинный, до города добраться надо бы засветло. — Я чего хотел, — нерешительно начал монах, которому, как определил Иван, было не более тридцати лет, — сам-то я с Урала, да вот грамоте выучился, и владыка в монастырь определил. А родители у меня там, на Урале, и жительствуют. Брат Максим рудознатством занимается. Коль вы бы его разыскали, то очень он вам пригодиться бы мог... И все... — развел он руками.