Сибирские огни, 2003, № 6

КНИЖНАЯ ПОЛКА монологи воды. О поэзии Вячеслава Тюрина (Вячеслав Тюрин. Всегда поблизости. М., 2001) «Ведь к музыке найти ключи... нельзя». «Я пишу в никуда». «Я чувствую себя, как гость». «Мир перестал нуждаться в авторе, с тех пор как зажил по уму». «Кто, кроме Бога, знает истину...кому она еще нужна...». Не довольно ли, скажет читатель, цитат? Да еще в начале статьи. Да еще будто нарочно подо­ бранных, чтобы обнажить стойкое разоча­ рование поэта в себе и в мире. Принимая эти возможные упреки, в свою очередь зададим неслабый вопрос: как и с чего еще начинать писать о поэте как ав­ торе музыки, подлинные слова к которой еще не подобраны? То ли потому, что услышан­ ная музыка слишком высока для низко пре­ смыкающихся слов. То ли потому, что слова и со-словия еще подбираются на вкус, на цвет, на зуб, как драгметалл к бриллиантам в шедевре прикладного искусства. Если думать вышеуказанными «то лями», то собранная в книгу (В.Тюрин. Всегда поблизости. М., 2001) поэзия В.Тюрина предстанет репети­ цией симфонии, ее черновиком, где слова, рождаясь, не заглушаются, не зачеркивают­ ся вновь рожденными.. Образ сменяется образом, так же как мотив в симфонии сме­ няется мотивом. Стихи, строка за строкой растут, набухают, больше вширь, чем длину и больше вдаль, чем ввысь. В глазах рябит и застит, в ушах звенит и поет, обоняние обо­ няет. А главный, итоговый аккорд, который превращает репетицию в концерт, а рукопись в скрижаль, не услышать, не уловить. Пото­ му что есть потребность в этой высокой «лов­ ле». Потому что сам поэт эту потребность в нас родил, создал, сотворил, раздавая аван­ сы чуть не каждой вертикальной строкой своих горизонтальных стихов. Иногда даже кажется, поэт чересчур спешит, выкладываясь до конца в строке, об­ разе, метафоре, по своему статусу должны­ ми быть рядовыми, «строительными», под­ готовительными. В результате — открытый конец и вопросы — музыке, себе, миру, Богу, истине. С одной стороны, служить музыке, поэзии и ее «пестрому сору» — «профес­ сиональный долг», а с другой - «какой из меня художник?», а тем более «демиург». Уж лучше ремесленничать «в своем углу», растирая и смешивая краски воспоминаний о минувшей красоте природы и поэзии без надежды на гармонию. И этой силой побуж­ дения к красоте на грани отчаяния, вечным единоначатием (единозачатием!) каждого стихотворения и каждой строки, не предпо­ лагающих финальной точки, и интересны стихи В.Тюрина. Именно интересны, а не просто хороши, потому что поэта самого интересует, волнует и чарует мир в досто­ верности его бытия. Перефразируя И.Брод­ ского, можно сказать, что В.Тюрин «заражен нормальным реализмом», он больше позна- ватель и открыватель, чем созерцатель и ук­ рашатель: Мой долг — услышать тишину Блаженных клеверных полей. Понять вершины тополей, Чья серебристая молва Всегда по-своему права. Путь к пониманию, таким образом, ле­ жит через переименование и смысловой пе­ реворот, совершаемый наяву, прямо здесь, в строке, во имя все того же поэтического долга. Поэтому и сады в этом стихотворе­ нии увидены и названы «замысловатыми», крыльцо — «жертвенником», убранным «червонцами» листьев, а октябрь — «чер­ 178