Сибирские огни, 2003, № 6

формы первого русского императора про­ извели такой «тектонический сдвиг» во всем внутреннем строении страны, что он при­ вел к небывалым переменам и в ее этичес­ ком облике. Причем эти перемены касались опять-таки далеко не только придворного, военно-бюрократического и иных власть имущих слоев — они ушли и в глубь народа. Унижение роли православия (уничтожение патриаршества и гонения на монастыри — не единственные методы этого унижения) и узаконенное монаршей волей разрушение того образа жизни, что в целом и являлся «домостроем» — то есть всей житейско-бы­ товой инфраструктуры взаимоотношений меж людьми: только двух этих факторов пет­ ровского «сдвига» хватило на то, чтобы по­ чти начисто изменить моральный климат в государстве. В результате едва ли не каждая доброде­ тель «птенцов гнезда Петрова» оборачива­ лась «второй стороной медали», малопри­ ятной, а то и черной. Безумная храбрость нередко оборачивалась безумной же и не знающей пощады жестокостью, энергия по­ иска и предприимчивости — диким авантю­ ризмом, образом действий, при коем чело­ век черта не боялся, но и Бога знать не хотел. Чувство греха, понятие греха было утеряно — при сохранении минимальных признаков внешней религиозности. (В XX веке эта по­ теря повторилась и теперь повторяется вновь — то с борьбой против Церкви, то с возвра­ том опять-таки к внешней религиозности.) Чувство свободы державного созидателя гра­ ничило с почти полной вседозволенностью и безнаказанностью, с возможностью совер­ шать по отношению к нижестоящим все, чего «левая пятка захочет», с крайним сумасброд­ ством и самодурством. А личная предан­ ность трону перерастала в фаворитизм, в вечный поиск «милостивца», в желание во что бы то ни стало «выйти в случай», ока­ заться если не в любимцах монарха, то в фа­ воритах его любимца... И все это яро под­ держивалось «старыми дрожжами», расцве­ тало на «добрых традициях» феодального покорства и раболепия, не говоря уже о взя­ точничестве и лихоимстве. Но нельзя не помянуть и еще об одной примете «столетья мудрого и безумного», которая лишь кажется декоративной, орна­ ментальной, выражавшейся в стрижке бород и введении в обиход правил иноземного пла­ тья и этикета. Через «окно», прорубленное Петром, уже в пору правления его наслед­ ников и преемников хлынула и та духовная отрава (хотя и благоухающая тонкими пар­ фюмами и сладкая на вкус), что весьма точ­ но поименована в прозвучавшей выше дер­ жавинской строке — «бесов французских наважденье». Были у нее и другие привле­ кательно-громкие титулы — «вольтерьян­ ство», «вольномыслие», «идеи Просвеще­ ния». Есть и еще одно название, трактуе­ мое весьма широко и порой без знания сути дела, однако в любом случае название неиз­ бежное — «масонство». Не будем вдаваться в тонкости, скажем лучше о результатах воз­ действия этой отравы на многие умы потом­ ков древнейших и славнейших русских ро­ дов: они — в отрицании отечественности в целом, во внутреннем (а порой и обрядо­ вом, конфессиональном) отречении от Пра­ вославия как от основы духовности русско­ го народа. Отказ от признания Божественно­ го начала в человеке на деле обернулся ядо­ витым скепсисом по отношению к безгра­ нично-божественным возможностям чело­ веческой натуры... Как следствие — оборот­ ная сторона этого скептицизма: желание изменить «все к лучшему» с помощью на­ силия — вот она, почва грядущей бесовщи­ ны. И, конечно же, еще один плод, сей отра­ вой пропитанный... но дадим лучше слово герою нашей статьи: О вы, что в мыслях суетитесь Столь славный Россу путь претить, Помочь врагу Христову тщитесь И вере вашей изменить! Да, это строки из оды в честь победы Суворова в Измаиле, но они отнюдь не к «вне шним врагам» обращены, что явствует из них («вере вашей изменить») и из последую­ щих: Чем столько поступать неправо, Сперва исследуйте вы здраво Свой путь, цель Росса, суд небес; Исследуй' и заклі Вы с кем V '4 коте И что ваш року перевес? Нет, вопросы сии гневные обращены к современникам и даже к некоторым знаком­ цам поэта-министра — к тем из его соотече­ ственников, кто тайно или явно шел из лона Русской Церкви в ложи «вольных каменщи­ ков» и в иные, осененные либо розой и вати­ канским крестом, либо звездой Давидовой; к тем, кто уже тогда начисто отрицал путь восхождения России к своему грядущему величию как путь «цезарей и рабов», но кому «борьба с крепостничеством» отнюдь не мешала становиться агентом враждебно­ го России государства (Новиков тому не единственный пример...). Почти ни в одной 169